–Он просто хочет все уничтожить? – Лаки перегнулась. – Но это ведь бред! Мастер, ведь не бывает таких злодеев, которые просто хотят все вокруг убить! Если этот мир погибнет, Чернокнижник исчезнет вместе с ним!
–Ты права, он воюет не поэтому, – внезапно просто согласился Мастер, – когда-то, когда он только начинал набирать силу, Чернокнижник говорил, что хочет всех уравнять. Что в нашем мире притесняют многих людей и существ, унижают и уничтожают. Он хотел защитить всех полукровок, чтобы они смогли жить в этом мире свободно. Он видел, что маги, руководящие нами, не всегда поступают честно. Они готовы ради личной выгоды разорять народы, отправлять их друг на друга войной, лишь бы приумножить свои деньги…
–Значит, он прав! Чернокнижник прав!
–Так было недолго, – Мэтту пристально посмотрел на Лаки, – вскоре его слова обернулись страшным террором. Все, кто хоть немного сомневались в словах Чернокнижника, умирали. Он мог выжечь деревни, даже города за то, что они плохо обошлись с полукровкой. И наконец, он сказал, что отныне он желает быть Верховным магом. Естественно, маги Кварты не согласились с ним и объявили его вне закона. По сути, он просто также жаждал власти. И ничего не поменялось к лучшему. В нашем мире стало столько зла! Исчезла почти вся магия. Люди в Алюмии постоянно воевали. Вся прекрасная светлая энергия, что пронизывала наши миры, стекалась туда. Чтобы мир людей не угас. Чтобы люди смогли найти в себе силы закончить свои войны. А в этом мире остались только ее жалкие остатки.
–Неужели вся магия исчезла?
–Не вся. Магов стало меньше. И они не чета тем великим магам, что были когда-то прежде. Этих магов уже никто в двух мирах не назовет сверхлюдьми, богами… Такие времена ушли.
Мастер замолчал. Они продолжали путь в молчании. Лаки лишь изредка поглядывала на мечника, но он упрямо глядел вперед. Каков он на службе? Жесткий, холодный, непреклонный, никогда не отклоняется от курса. Как сторожевой пес. Но пёс не волк.
Почему же в таком случае привычный график Мастера дал сбой, и теперь они едут вперед по этой дороге?
Вдалеке лес начал редеть – чащоба заканчивалась. У края леса виднелась большая деревянная, потемневшая от времени табличка. Грифоны неумолимо приближались к ней.
–Стой-ка, – прошептал Мастер, – сейчас… Вот оно.
Он натянул вожжи. Телега медленно остановилась.
Перед Лаки на дощечке проступали неизвестные буквы – как она ни силилась, но их смысл был ей непонятен. Странная вещь – устную речь она воспринимала вполне легко, но то, что написано… Было другим, неразборчивым.
–«Владения рода Кларенс начинаются здесь». Поедем дальше – и нам нельзя будет вернуться.
–Я понимаю. Но мы должны попробовать.
–Вступим на землю Кларенсов – они будут в курсе. Разоблачат нас – убьют. Не убьют – Анжело разжалует меня.
–Но мы можем остаться в выигрыше.
–Ты ничего в этом не понимаешь. Я слушаю дилетанта.
Сразу после этих слов Мастер взмахнул вожжами, и они вновь тронулись. Колеса будто пересекли невидимую границу.
Дорога из леса вела дальше на открытый холм, пустой и безжизненный, покрытый жухлой травой. Он виднелся вдалеке уже давно. Когда колеса кареты прокатились мимо путевой вывески, произошло странное.
Лаки видела такое однажды – так разрастался старый дом, когда ее глаза стали другими, когда они стали видеть новыймир.
Внезапно землю холма начало сотрясать что-то изнутри – словно гигантский червь пробирался в солнцу. Почва вздыбилась, камни и крошка сыпались, освобождая место шпилям, стенам, скатам… Замок вырастал из-под земли – огромный замок, а холм за ним также преображался – часть склона откололась и с гулким шумом обрушилась вниз. Теперь твердыня выглядела неприступной – впереди образовался ров, преодолеть который пока не представлялось возможным, а провал защищал тыл.
–Как мы попадем внутрь?
–Предполагаю, что нас спросят о приглашении. Если мы ответим правильно на заданный вопрос, нас пустят внутрь.
У края рва виднелась одинокая фигура, закутанная в какие-то лохмотья. Ее контуры становились всё чётче по мере приближения телеги. Лаки передернуло, когда ее глаза различили детали – это было засохшее тело, мумия. Бесполый труп в тряпье, привязанный к нескольким кольям.
–Что же это…
Шаги грифонов медленно затихали, карета остановилась возле этого жуткого указателя. И тогда голова мумии шевельнулась, челюсти с хрустом разжались, и ушей путников достиг едва различимый скрежет:
–Кто вы и куда держите путь?
–Огонь гаснет,– отчетливо произнес Мастер, – ручьи иссыхают.
–Ветер теряет свою мощь…, – проскрипела мумия, – и землю ветер развеет… Тьма воцарилась.
–С темноты началось, ей и закончится.
–Да будет так…
Грифоны вздрогнули, издали едва слышимый клекот и снова пошли вперед безо всякой указки. Голова мумии дернулась в последний раз и замерла. Проезжая мимо, Лаки невольно задержала дыхание, но зловония не последовало – наверное, ветер и солнце иссушили труп окончательно. Редкие волосы едва колыхались на сухой как тыква голове.
–Они будто наткнулись на стену, – сказала Лаки, имея в виду грифонов.
–Так и есть. Гляди.
Ворота медленно и торжественно опускались – такое девушка раньше видела лишь в старинных фильмах. Они въезжали прямиком в фамильный замок Кларенсов, и вскоре им предстояло разыграть здесь свой маленький спектакль.
В целом, замок производил гнетущее впечатление на всякого, его увидевшего. Они въехали в широкий двор, и тотчас из темных закоулков высыпали молчаливые слуги – худые и какие-то запуганные люди в одеждах, чем-то напоминавшие монашеские балахоны. Лаки шарахнулась в сторону и едва не упала с подмостков кареты.
–Спокойней, – прошептал Мастер.
Слуги отвели их к дверям замка, руки Лаки едва успели прикоснуться к холодному дверному кольцу, как тяжелые двери открылись сами, без усилий. Холодная и темная тень дома упала на путников.
Да, это был настоящий старый замок – темный и пугающий снаружи, но внутри Лаки и Мастера окатило волной тепла, уюта и какой-то надежности. Они попали в нечто вроде холла – огромного помещения с высокими стенами и широкой лестницей, уходящей вверх так стремительно, что последние ступени терялся где-то в высоте. На стенах горели факелы и тут же с ними в опасном соседстве красовались большие пестрые гобелены (глаза Лаки еще не успели привыкнуть к тому особенному освещению, создаваемому живым огнем, и потому рисунок на них был едва различим); массивная деревянная мебель с множеством мягких подушек была расставлена по бокам исполинской лестницы, а прямо перед ногами гостей раскинулся великий, как левиафан, ковер, чей ворс был весьма мягким и пушистым. Лаки повернула голову – ее учитель стоял не двигаясь, а в его широко раскрытых глазах отражался огонь факелов.
–Впечатляет, – только и сказал он.
–Так и должно быть, – голос гулким эхом отлетел от стен и наполнил все помещение – удивительная акустика у этого места, – это фамильный замок и он должен поражать всех, кто решился навестить род Кларенсов.
На верху лестницы появилась едва различимая фигура, она все приближалась и приближалась, а Лаки не могла оторвать от нее глаз.
Это сухая фигура принадлежала мужчине, чья внешность не давала сразу угадать его возраст – ему могло быть и тридцать, и пятьдесят. Его волосы были коротко подстрижены и теперь торчали недружелюбным ежиком, худые обветренные скулы сочетались со строгими глазами, костюм походил на военную форму и сидел на мужчине безупречно. Когда он подошел ближе, раздался едва заметный скрип, какой бывает у накрахмаленной одежды или новой обуви.
–Я Эдмунд Кларенс, как вы уже догадались, – мужчина коротко кивнул, – а вы, если не ошибаюсь....