— Поговори с ним, — сказал он ей по-арабски. — Мы же знаем, что эта штука и так сработает. Эта затея с испытаниями превышает пределы допустимого риска. Он сорвет все дело.
Далия ответила ему по-английски:
— Бомба может сработать не так, как задумано. Она должна быть без сучка без задоринки.
— Зачем добиваться такого совершенства? Кому это надо?
— Ему. И мне.
— Ради нашего Дела, для осуществления цели, поставленной перед нами, достаточно и того, на что она годится в ее теперешнем виде.
— Товарищ Фазиль, если Майкл Ландер нажмет нужную кнопку в гондоле дирижабля двенадцатого января, это станет последним свершением в его жизни. Он не увидит того, что случится потом. Я — тоже, если придется лететь вместе с ним. Мы должны знать, как это будет, понятно тебе?
— Мне понятно, что ты теперь разговариваешь, как он, а не как боец нашей организации.
— Тогда тебе просто недостает интеллекта.
— В Ливане я убил бы тебя за эти слова.
— Мы очень далеко от Ливана, товарищ Фазиль. Если кто-то из нас когда-нибудь попадет в Ливан снова, поступай, как тебе заблагорассудится.
Рэчел Баумэн, доктор медицины, сидела за столом в реабилитационном центре Хафуэй-Хауса в южном Бронксе — ждала. Этот центр, где лечили наркоманов, был для нее полон воспоминаний. Она оглядывала небольшую светлую комнату с не очень умело покрашенными стенами и случайно подобранной мебелью и думала о людях с истерзанными, отчаявшимися душами, к разуму которых она пыталась пробиться, о том, что ей приходилось здесь выслушивать, когда она работала в этом центре волонтером. Именно из-за воспоминаний, которые пробуждала в ней эта комната, Рэчел и решила встретиться с Эдди Стайлзом здесь.
Послышался негромкий стук в дверь, и вошел Стайлз — малорослый, худой и лысоватый человек и быстрым взглядом окинул комнату. Ради такого случая он побрился. Порез на щеке был заклеен кусочком бумажной салфетки. Стайлз неловко улыбался и вертел в руках кепку.
— Садись, Эдди. Ты хорошо выглядишь.
— Куда уж лучше, доктор Баумэн.
— Как дела на буксире, идут?
— По правде говоря, не очень весело. Но мне нравится, очень нравится, понимаете, — поспешно добавил он. — Вы мне здорово помогли, устроив на эту работу.
— Я не устраивала тебя на эту работу, Эдди. Я только попросила хозяина посмотреть, может, ты ему подойдешь.
— Ага, ладно. Только я ее никогда не получил бы, если б не вы. А вы-то сами как? Вы как-то по-другому выглядите, я хочу сказать, похоже, вроде вы хорошо себя чувствуете. Ох, чего это я несу, ведь это же
— Я знаю, что ты завязал, Эдди. Я хотела попросить у тебя совета.
Никогда раньше Рэчел не пыталась воспользоваться своими отношениями с пациентами, и теперь ей было неприятно, что приходится это делать. Стайлз сразу же заметил это. Природная осторожность боролась в нем с уважением и теплотой, которые он к ней испытывал.
— К тебе это никакого отношения не имеет, — сказала она.