Слав с готовностью представил, как Шуйя высказывает Рявву и остальным участникам совета собственное недовольство по поводу того, что её приговорили не участвовать в войнах Народа. При этом, естественно, она не забывала помянуть и его, Слава, «добрым словом». Может быть даже, что как раз ему-то и доставалось больше остальных. И, само собой, в выборе выражений Шуйя вряд ли ограничивалась, как говорят в породившем его мире, «нормативной лексикой».
С грустной улыбкой посмотрев на Шуйю, Слав спросил:
–И в чём же, по-твоему, она была права?
Тяжело вздохнув, Рявв пожал плечами:
–Да во всём! Она постоянно говорила о том, что должна была быть рядом с тобой в тот день. Что она смогла бы тебя защитить. Ну, или погибнуть в честном бою с кровососом. Ты же сам знаешь, что для нас нет ничего страшнее, чем умереть вот так. – Он кивком указал на бездыханное тело. – Это для нас страшнее всего на свете. То ли дело – смерть в бою.
Слав грустно усмехнулся:
–Ну, вот тут-то я с тобой не согласен. Если бы Шуйя погибла в тот день, кто бы позаботился о Ласе и Сваяре? Я понимаю, что о них заботились все вы. Но ведь Ласе после моего исчезновения была нужна забота каждого из вас. Да и что касается смерти в бою. – Он укоризненно покачал головой. – Как раз Шуйя-то и умерла в бою. Вся её жизнь – непрерывная битва. Она сражалась до самого последнего мгновения. Ты же сам слышал. Даже умирая, она собиралась мне что-то сказать. Только не успела. Это ли не настоящая отвага? Нет, Рявв, Шуйя погибла именно в бою!
Старый тролль неуверенно пожал плечами:
–Может, ты и прав. Но лично я предпочёл бы умереть от рук врага.
Слав едва заметно улыбнулся:
–А вот это, Рявв, уже не тебе решать. Думаю, боги лучше тебя знают, какая смерть подойдёт тебе больше всего.
После непродолжительного молчания Слав спросил:
–Рявв, нам же надо как-то подготовиться к погребению?
Старый тролль небрежно махнул рукой:
–Да всё давным – давно уже приготовлено. Шуйя сама приказала сложить Кроду. – Он усмехнулся. Даже заставляла выносить её для проверки, всё ли мы сделали правильно. А потом заставляла меня перекладывать поленья с места на место. Ей, видите ли, не понравилось, как мы их сложили.
Слав с улыбкой покачал головой:
–Да, легко могу себе представить. И что? Мы её сегодня похороним?
Рявв кивнул:
–Конечно. Надо поскорее дать волю её душе. Только к похоронам надо сделать ещё кое-какие приготовления. Я сам этим займусь. А ты, Слав, иди-ка пока домой. Ласа и Сваяра уже там. Кстати, сообщишь им, что Шуйя, наконец-то, освободилась от земных оков. Иди-иди! Мы тут и без тебя управимся.
Зачем-то кивнув, Слав вышел на улицу. Едва заметный дождик тут же напомнил ему, что это только для Шуйи пришло время упокоения. Что весь остальной мир до сих пор жив. Что и ему ещё предстоит многое успеть до того мгновения, когда смерть заберёт и его, чтобы отправить в мир богов, в Сваргу Небесную.
Уже подходя к дому, который, как и сказала Ласа, ничуть не изменился, Слав подумал, что из-за затяжного дождя дрова в Кроде, скорей всего, насквозь промокли. И это может испортить весь обряд похорон. Слав даже собирался вернуться в Логово, чтобы сказать об этом Рявву. Но, подумав, он решил этого не делать. В конце концов, в Логовище живут далеко не глупцы. Скорей всего, они сделали всё для того, чтобы дрова в Кроде остались сухими.
Медленно поднявшись на крыльцо, Слав взялся за хорошо знакомую ему по прошлой жизни дверную ручку и потянул её на себя.
––
Кроду установили на холме. На том самом холме, с которого Слав впервые увидел Логовище.
На похороны Шуйи собралось великое множество представителей всех пяти рас Народа. Тролли, люди, орки, гномы и сойны – все, кто собрался у Кроды, в торжественном молчании наблюдали, как тело Шуйи осторожно подняли на высокую стопку дров, уложенных в несколько рядов один поперёк другого. Для этого даже заранее построили высокий помост. Смотря на всё это, Слав с некоторым облегчением подумал, что обряд похорон будет очень торжественным. И от тела Шуйи не останется ничего, кроме невесомого праха.
Дрова в Кроде, естественно, оказались совершенно сухими. Рявв позаботился и об этом. Он, оказывается, приказал закрыть Кроду лосиными шкурами. Так что огонь, скорей всего, будет гореть очень жарко.
Как только тело Шуйи заботливо подняли на верх Кроды, Рявв, стараясь говорить как можно громче, обратился к собравшимся на погребение:
–Сегодня мы, Семья, как и весь Народ, понесли большую потерю! Что бы кто ни думал о Шуйе, но она одна стоила нескольких сотен самых сильных и опытных воинов. Ни для кого из вас не секрет, что она успела спасти великое множество жизней. Одних только троллей она излечила сотни! А в последние десять лет к ним прибавились ещё и люди с орками. Даже гномы и сойны не раз просили её помощи. Надеюсь только, что мы сможем хоть когда-нибудь залечить ту рану, которая появилась у нас после смерти Шуйи.
Рявв обвёл сотни собравшихся на похороны существ суровым взглядом. И все, на кого он посмотрел, ответили ему такими же уверенными, твёрдыми взглядами. Кивнув каким-то мыслям, Рявв продолжил:
–Но, как бы нам ни было тяжело, мы не имеем права скорбеть. Мы обязаны порадоваться за Шуйю. Выход нашей боли мы дадим позже. Ну, а сейчас мы должны радоваться. Чтобы душа Шуйи смогла увидеть, как мы рады тому, что она, наконец-то, освободилась от оков плоти. Чтобы наша радость помогла ей как можно быстрее и легче достичь Вирия! – Взгляд его карих глаз остановился на Славе. – Может, хочешь что-то добавить?
Слав покачал головой:
–Не стоит, Рявв. Ты уже сказал всё, что было нужно. Я вряд ли смог бы сказать лучше. Так что я даже и пытаться не буду.
Кивнув, Рявв повёл мускулистой рукой куда-то в сторону:
–Давайте!
Оттуда, куда указала рука Рявва, к Кроде приблизились несколько троллей. Они несли ярко горящие факела. Слав с присущим ему занудством отметил, что, судя по густой копоти, факелы изготовлены из бересты.
Ласа приблизила губы к уху мужа и шепнула:
–Это дети Шуйи. Правда, я не со всеми ими успела познакомиться.
Слав молча кивнул, давая понять, что услышал жену. Но при этом он с самоиронией подумал, что он-то вообще не знает никого из детей Шуйи. Во всяком случае, Слав не знает, что именно они – дети умершей троллихи. Потому что, как он только что рассмотрел, шерсть одного из несущих факела троллей «украшена» полосой седой шерсти. Значит, по крайней мере, один из телохранителей – смертников – сын Шуйи. А ведь Слав об этом даже и не знал!
Но, оставив самокопание на «потом», Слав продолжил наблюдать за дальнейшими событиями.
Дети Шуйи, числом девять, окружили Кроду. Какое-то время они стояли и, кажется, что-то тихо говорили. Потом, как по команде (хотя никто ничего не сказал), все девять опустились на одно колено и засунули факела между толстых поленьев, по сути – брёвен.
После этого все девять поднялись в полный рост и, воздев руки к небу, начали говорить:
–Мама, иди в мир богов, в Вирий Небесный! Пусть боги примут тебя, как свою дочь! Пусть герои всех времён и миров гордятся знакомством с тобой! Пусть твой будущий путь будет избавлен от боли и страданий!
После этого дети Шуйи начали тихо выть. Но мало – помалу, их вой становился всё громче и громче. Остальные тролли подхватили это заунывное пение. Не прошло и минуты, как всё Логовище наполнилось настолько громким воем, что Славу показалось странным, что те самые боги, про которых говорили дети Шуйи, до сих пор не прикрикнули на тех, кто поднял весь этот шум. Довольно быстро унылый мотив в песне троллей превратился в радостный, чуть ли не ликующий.
Вой оборвался внезапно. Как будто кто-то выдернул вилку из розетки, которая питала энергией некое звуковоспроизводящее устройство.