– Вообще-то пока тридцать семь. И я намерен выглядеть на тридцать с хвостиком как минимум до семидесяти.
– Самонадеян, как всегда, – Канзи покачала головой. – Скажи мне, белоголовый, как продвигается твоя работа над “Хроносом”? Чем ты вообще тут занимаешься?
Мысли Руна вернулись к работе, и поднявшееся было настроение тут же упало до прежней отметки.
– Я аналитик. Анализирую экспериментальные данные.
– Как и я, ищешь, откуда эти дырки на снимках. – Амина вздохнула. – И что, получается?
– Пока не особо. Сплошные тупики.
– У меня то же самое. Нашла несколько недочётов в коде хроносовского софта, но на этом всё. Результаты не улучшились. Софтинка-то не из самых сложных, я видала и позапутаннее системы… Так что мне чем дальше, тем больше кажется, что проблема не в программном обеспечении.
– Меня касательно экспериментальных данных такие же мысли посещали. Была одна зацепка, интересный снимок, но отчёта по нему нет, а ответственного инженера я в базе не нашёл. Как будто его и не существовало вовсе.
– Арджун Крипалани?
Рун с удивлением посмотрел на собеседницу.
– Да, он. Откуда…
– Я тоже натыкалась на это имя в технической документации, – снова перебила Амина и задумчиво добавила: – И тоже ничего про него не нашла.
– И тебе тоже это кажется странным?
– А то! Информация по другим бывшим сотрудникам хоть и закрыта другим уровнем доступа, но есть, а по нему вообще ничего. Как будто его аккуратно из базы… вычистили.
– Но имя-то в документах осталось.
– А что имя? Думаешь, есть только один Арджун Крипалани на весь белый свет? Без личного файла невозможно сказать, кто этот человек.
– А жаль, – угрюмо вздохнул Рун. – Судя по всему, он мог бы чем-то помочь.
– Я бы на твоём месте не стала задавать о нём вопросы, – осторожно сказала Амина.
– Тёмная история, согласен. Но как тогда заставить “Хронос” работать правильно?
– Тебе это так важно?
– А тебе – нет?
– Да я в основном из-за денег нанялась. Но и интересно было чуть-чуть, это да.
– А я – историк, и потому согласился только из-за перспектив “Хроноса”, – Этингер чуть повысил голос и даже начал жестикулировать от волнения. – Представь, сколько всего мы можем выяснить о прошлом человечества. И не только человечества – планеты, вселенной! Мы воочию увидим всё, что раньше было лишь домыслами! Прошлое будет у нас как на ладони, протяни руку – и прикоснись. Любое мгновение, любое место. А уж какой рывок вперёд совершат науки… Это же стоит всех чудес вместе взятых!
Амина смотрела на Руна задумчиво и даже будто понимающе.
– Вижу, тебя всё это и впрямь вдохновляет.
– Не то слово, – сказал Этингер, успокаиваясь.
Ему стало немного неловко, что он так распалился перед старой знакомой. “Как бы она не сочла меня чокнутым фанатиком, – подумал Рун, одёргивая себя. – Как-то совсем не здорово оставлять такое мнение о себе после первого же разговора”.
Этингер украдкой глянул на собеседницу: та невозмутимо доедала обед и казалась разве что чуть более задумчивой, чем прежде. И всё же он решил сменить тему. На всякий случай.
– Ты живёшь прямо надо мной, – сказал Рун, и, поймав на себе растерянный взгляд Амины, пояснил: – Заметил надпись на звонке.
– Так вот кто въехал в те апартаменты! – Канзи хлопнула себя по коленке. – Если бы не зажигающийся по вечерам свет, я бы до сих пор думала, что они пустуют.
– С головой ушёл в работу, – историк виновато пожал плечами. – Да и беспокоить тебя лишний раз не хотел. Я всё-таки приходил поздно, уходил рано и…
– Ну и напрасно! – Амина фыркнула. – В этом захолустье из развлечений только старинный бар, да и тот закрывается в полночь. За всем остальным нужно ехать как минимум в Кемпер.
– А ты, значит, любительница оторваться?
– Вообще-то не очень, но скука творит с людьми удивительные вещи.
– Видимо, не со всеми, – подхватил Рун. – Все кто здесь работает как будто…
– Гики, – кивнула Канзи, от чего её ярко-красная прядь соскользнула на лицо. – Говорят только о работе, как помешанные. Нормальных шуток никто не понимает. Разве что этот русский, который тоже эксперт, но он какой-то зажатый.
– Вот и мне так показалось. А ещё Венсан выглядит весёлым дедулей.
– Да, он душка. Но с ним тоже на равных не пообщаешься. Так что я очень рада, что у меня – наконец-то! – появился сосед с чувством юмора.
Амина легко улыбнулась, и Руну почудилось, что её взгляд задержался на его лице чуть дольше необходимого.
– Я тоже рад. Не терпится узнать, где ты пропадала все эти годы.
– Обязательно поговорим об этом в нерабочее время, – Канзи поспешно поднялась. – Мне уже пора. Если что, ты знаешь, где меня найти. Чао!
И она ушла, а Рун, сам того не заметив, улыбнулся ей вслед.
Он покончил с едой и пошёл обратно в смотровую, но уже без особого желания. Разговор с Аминой вернул историка в реальность. При мысли об ещё одном дне в безликой комнате с голографическими проекторами Руна передёрнуло. За последние несколько суток он вглядывался в слепки так долго, что пресытился этим занятием. Поэтому, желая потянуть время, Этингер замедлил шаг и начал оглядываться по сторонам.
В дверях столовой ему встретился Юрий – Рун поздоровался, но тот в чисто русском стиле лишь хмуро кивнул в ответ и прошёл мимо. У гермодвери в рабочий сектор о чём-то спорили два молодых инженера, которые перешли чуть ли не на шёпот, когда историк приблизился. Он уже привык к недоверию со стороны персонала “Миллениума”, но не удержался и пошёл ещё медленнее. Инженеры замолчали, дожидаясь, когда заторможенный эксперт покинет зону слышимости. Боковым зрением Рун видел, что они провожают его взглядами, и внутренне усмехнулся. “Как будто мне есть дело до их секретов”.
Этингер повернул за угол и нос к носу столкнулся с Этаном Лебронном и офицером Ноа Валлтери, которые беседовали вполголоса, неспешно прогуливаясь по коридору. Физик посмотрел на Руна исподлобья, натянул излишне вежливую улыбку и поздоровался. Глава службы безопасности ограничился одним долгим взглядом, от которого по спине историка пробежал холодок. Так всегда происходило, когда их взгляды пересекались. Несмотря на внешнее спокойствие, Ноа чем-то походил на голодного тигра, готового к прыжку. Пожалуй, он был единственным в “Миллениуме”, с кем Этингер не желал встречаться ни по какому поводу.
Рун поспешил к лифту, и тут его нагнал месье Венсан, который вошёл в кабину почти одновременно с историком.
– А, герр Этингер! Добрый день, – лаборант приятно улыбнулся. – Как прошли первые рабочие дни? Всё ли вас устраивает?
– Спасибо, всё замечательно, – Рун пожал протянутую руку. – Мне здесь нравится.
– Наверное, даже больше, чем в новых апартаментах, – сказал Венсан и, заметив вопросительный взгляд историка, добродушно пояснил: – Вчера вы ушли с работы затемно.
– Да, есть такое дело, – рассмеялся Рун. – Но дело не в квартире, нет. И, сказать по правде, сегодня я собираюсь уйти пораньше.
– Вы не первый, кого этот проект настолько увлёк, – лаборант понимающе кивнул. – Но делу время, а потехе час. Всем нужно отдыхать.
Двери лифта открылись на нужном этаже и мужчины вышли.
– Но если в пределах “Миллениума” вам что-то понадобится, то можете смело обращаться ко мне, – сказал Венсан после короткой паузы. – Герр Флагстад поручил мне помогать новым работникам с любыми запросами.
Рун тут же вспомнил о таинственном инженере, имени которого нет в базе. Сам историк ни за что не заговорил бы о нём, но тут просто грех было не воспользоваться случаем.
– Знаете, вообще-то есть кое-что, – сказал он, когда лаборант уже развернулся, чтобы уйти. – Я копался в экспериментальных данных и наткнулся на одно имя… Аржун Карипани, кажется?
Разумеется, Этингер точно помнил имя и ошибку сделал нарочно. Но реакция месье Венсана тут же избавила его от необходимости притворяться дальше.
Лицо лаборанта приобрело печальное выражение, и весь он как будто ссутулился, от чего наружу проглянул его истинный возраст. Месье Венсан был очень стар.