Энн согласилась, но, как и Грейс Джонс, ей был нужен мужчина. А именно — блондин.
Она огляделась. Что Энн заметила более или менее четко, так это стоявшего у кассового аппарата бармена, который попал в единственное пятно галогенного света. На нем была все та же белая майка с логотипом; он тряс тускло мерцающий шейкер. Энн протолкалась через забитый под завязку бар и наконец смогла привлечь внимание бармена.
— Я пытаюсь кое-кого найти! Блондина в белой футболке! Это очень важно!
— Вы спрашивали у Мускулистых Красавиц? — Когда Энн удивленно на него посмотрела, расшифровал: — У службы безопасности?
— Я не видела никакой службы безопасности, я спрашивала у швейцара.
— Тогда попробуйте обратиться к менеджеру, он в офисе. Там, в глубине. Он вам поможет.
Бармен помахал ей и занялся расшумевшимися клиентами. Энн выскользнула из бара, обогнула танцевальную площадку и обнаружила офис, приютившийся в дальней комнате. Она постучала в черную дверь и, когда ей открыли, засмеялась от удивления. Менеджер тоже был в костюме Дяди Сэма, но с бородой подороже, в атласном цилиндре и блестящем голубом пиджаке с вычурными отворотами.
— Завидую! — сказала Энн. — У вас есть пиджак!
— Нет, это я завидую! У вас есть «бланики»!
Энн опять рассмеялась:
— Зато, говорят, мои очки — настоящий аттракцион!
— Поэтому-то они такие классные!
Энн сняла их, чувствуя себя с ним в относительной безопасности. Он ее не узнает и уж точно не будет к ней клеиться.
— Можно вас немного побеспокоить? — спросила она.
— Конечно, входите.
Он жестом пригласил ее зайти. На шее у него висели наушники с микрофоном (как у Мадонны), росту в нем было пять футов восемь дюймов или около того, края коротких бакенбардов — седые. Полноватый. Мысль: не все геи «качают» мускулы, и это им только на пользу.
— Как вас зовут? — спросил он.
«Э-э-э…»
— Сэм…
— Какое совпадение! — ответил, улыбнувшись, тот, а она быстро огляделась. В загроможденном офисе стояли серый металлический стол и шкаф для документов, компьютер, старый монитор, арифмометры, счетчики купюр и черный матовый сейф с серебристым кодовым замком. Счета, корреспонденция и инвентарные ведомости лежали кучами на столе. На двери висели большие часы со специальными щелями для карточек, в которых отмечалось время прихода и ухода каждого работника. Еще один сюрприз. Энн ожидала глупостей и безобразий, а нашла порядок.
— Я кое-кого ищу. Парень вошел сюда пять-десять минут назад. — Ей так понравился менеджер, что она решила быть с ним откровенной. Почти. — Он опасен. Это убийца. Его имя Кевин Саторно, он сбежал из калифорнийской тюрьмы. Я понимаю, это звучит по-идиотски…
— К сожалению, ничуть. — Менеджер и ухом не повел. — К нам действительно приходят бывшие заключенные. Досрочно освобожденные или отбывшие наказание. Бары для геев притягательны для всяких бродяг. Это представляет проблему — и для нас, и для всего сообщества.
— Даже если мужчина — гей? То есть я не думаю, что он гей.
— Чудеса! Он не гей, вы не гей, а расхлебывать нам. — Менеджер усмехнулся. — Входящая сюда публика не обязательно сплошь геи, такого ограничения нет. Сюда приходят потусоваться, а не ради секса. Если парни только-только из кутузки, то у них нет денег. Им нужна выпивка, сигареты и теплая постель. Иногда они подцепляют клиента, идут к нему домой и грабят его.
— Вы серьезно? — спросила Энн так, будто родилась и выросла в Филадельфии.
— Ну да.