— Они нашли Бонар, француженку. Она давала показания и подтвердила, что ты склонял ее к сожительству, — поэтому налицо и тенденция, и конкретные проявления. Мы постараемся отклонить ее показания, но судья сообщит о своем решении не раньше следующей недели, и он, возможно, примет этот случай к рассмотрению. Если они до нас доберутся — ты мертв. И «Чипстер» тоже.
— Но я не принуждал ее! Ни одну женщину я ни к чему не принуждал! У меня и в самом деле было кое-что с Жанин Бонар, однако…
«Прелестно, прелестно!»
— Понимаю, ты «развлекался» годами. На этом мы и выстроим нашу защиту. Глаз не радует, зато в соответствии с законом. Поговорим при встрече. Только прихвати с собой то, о чем договорились. Мне пора.
— Что мне сказать Джэми? Что я собираюсь ее перед всеми опозорить?
«Ты уже сделал это».
— Скажи ей, что она нужна мне на том процессе каждый день — пусть сидит в первом ряду. А когда я вызову ее, Джэми должна будет сказать правду. Описать ту боль, которую доставляли ей твои романы, и все же при этом сказать, что ты никого не принуждал. Благодаря твоим шашням мы выиграем дело, Гил. Все эти твои «тенденции и проявления» — просто флирт, а не домогательства.
— Бедная Джэми! Да и мне придется несладко!
— Нет. Тебе и вправду будет нелегко, однако у меня такое ощущение, что Джэми будет рада обо всем рассказать. И не исключено, что спасти тебя — со всеми твоими идиотскими сожалениями — по силам только ей. Она составит контраст с истицей, и будет лучше, если правду сообщит Джэми: понятно же, что ей неприятно во всем признаваться. Присяжные убедятся, что ты наказан, и встанут на сторону защиты.
Гил заметно погрустнел.
— Энн, мне нужно подумать.
— Поговорим вечером — после того как я увижу, что ты принес.
— Следует ли отсюда, что ты по-прежнему мой юрист?
— Увидимся вечером.
Энн захлопнула телефон. Ей было не по себе. Пока она верила Гилу, это дело нравилось ей куда больше. Теперь она знала правду. Джуди встретилась с ней глазами, посмотрев в зеркало заднего вида.
— Движение ожило, — сказала она. — Хороший знак.
— Сделай их, — ответила Энн, а Мэри выдавила осторожную улыбку.
Пятнадцатью минутами позже «фольксваген» пронесся сквозь высокие турникеты и выехал на проспект Адмирала Вильсона. Да-а… Штат Нью-Джерси повернулся к ним не лучшей своей стороной. Вдоль четырехполосной дороги тянулись стрип-бары и винные магазины. А потом их стало еще больше. Время от времени дивную картину разнообразил щит с рекламой казино или бар, решивший назвать себя «джентльмен-клубом». Джентльменами там и не пахло, Энн в этом не сомневалась. «Фольксваген» повернул влево, потом вправо, пролетел мимо склада автопокрышек, автомобильной свалки и остановки «ПАТКО» — монорельсового трамвая, на котором пригородные жители каждый день добирались до работы, — через мост, в Филадельфию. «Жук», битком набитый вспотевшими юристками, немного поплутал и добрался наконец до стоянки перед «Дневным».
Небольшой мотель отдавал дешевым шиком. Выстроили его, похоже, в годах этак шестидесятых. Над входом нависал низкий козырек, он же — навес для машин. Окно входной двери было забрано решеткой, а справа светилась неоновая надпись: «СВОБОДЫ Х М СТ».
— Не могу поверить, что мы здесь. Попался!
Джуди подъехала к мотелю и выключила зажигание.
— Тпру! — сказала она, посмотрев поверх округлого капота. — Поглядите, как тут все устроено. Мне нравится.
Энн выпрямилась и тут же поняла, что имела в виду Джуди.