ГЛАВА 5. «НОВЫЙ ТРУП»
Всю ночь Виктор Снегирёв находился у себя на работе и обдумывал слова Светланы. Самоубийство. Это вполне имело место быть, ведь нет абсолютно никаких доказательств, что монахинь кто-то убил, но все же… У него никак не откладывалось в голове, что послушницы церкви в состоянии будут совершить подобное. Виктору хотелось прямо сейчас связаться с доктором Лисичкиной и поговорить с ней обо всем, но стояла глубокая темная осенняя ночь, за окном сияли светло-голубые холодные звезды, и целый город спал, да и номера у него все равно не было. Но зато номер Светланы был у церкви. Снегирёв так не хотел возвращаться туда, однако, все-таки пришлось.
Двадцать пятого сентября рано утром детектив приехал к церкви снова. Рассветало. На одной стороне размытого и неровного горизонта небо было еще темным, фиолетово-синим, а на другой уже расцветало бежевыми кустистыми облаками, подсвеченными ярко-красным солнцем. Никаких звуков не было слышно, даже птицы в это утро почему-то не пели: было лишь слышно откуда-то издалека, как тихо перешептываются между собой деревья и едут по дороге одинокие машины. Виктор вышел из автомобиля и вдохнул чистый утренний воздух. Будто весь мир замер, предвещая беду. Даже ветра не было.
Детектив подошел к дверям церкви и постучал. Никто не открыл, видимо, для визитов было еще слишком рано. Но ему повезло. Спустя несколько минут ожидания к церкви подъехало такси, и оттуда вышел, споткнувшись у машины, священнослужитель Иван.
– Какое славное утро послал нам сегодня Господь, не так ли? – смущенно улыбнулся он, идя навстречу Виктору и делая небольшой поклон.
– Верно, – ответил Снегирёв, кротко улыбнувшись.
– У вас что-то случилось, что вы приехали в такую рань?
Служитель церкви подошел к детективу вплотную, и того почему-то передернуло от неудобства. Виктор незаметно сделал полшага назад.
– Мне нужен номер доктора, что вчера приходила обследовать тело…
– Надо же! А я думал, она вам не понравилась.
– Нет, дело не в этом. Я хочу поговорить с ней про версию, что она выдвинула вчера. О самоубийстве.
– Хорошо, но почему вы не заходите внутрь? – казалось, даже удивленно спросил монах и через плечо высокого Виктора покосился на двери церкви.
– Вход закрыт.
Иван подошел к двери и дернул ее. Действительно, та оказалась закрыта и лишь издала тихий жалобный скрип.
– Странно, там должен быть служитель Павел. – Иван беспокойно оглянулся на Виктора, который наблюдал за ним со спины. – Может, он еще спит.
Священнослужитель достал из кармана своих широких темных брюк тяжелую связку звенящих ключей, спустя пару минут нашел нужный и наконец открыл дверь. В нос сразу ударил уже привычный ему запах свечного воска и мрачной древности. Вот одна из причин, по которым Виктор не хотел возвращаться сюда. Но того требовало дело.
– Пройдемте в комнату с телефоном, у нас там записаны все номера, как раз позвоните в больницу отсюда.
Монах прошел в комнату, где другой служитель, Павел, вчера остался на ночь.
Светлые короткие кудри густых пушистых волос раскидались по тяжелой и твердой пуховой подушке. Светлана почувствовала, как шея почти онемела и ужасно затекла. Поморщившись, она повернула голову и приподнялась на кровати. Теперь она спала совершенно одна. За окном уже светало, но будильник на прикроватной тумбочке еще не звенел. Сразу же отключив его, Светлана с каким-то тяжелым чувством на душе встала босыми ногами на прохладный паркетный пол. Скрипнула половица в сонной тишине полупустой квартиры. И куда делась эта чертова кошка? «Если эта маленькая гадина застряла где-нибудь под ванной, то я ее оттуда выковыривать не буду», – почему-то удовлетворенно подумала Светлана и сложила руки на груди.
Ее почему-то тяготила мысль о том, что сейчас надо готовить завтрак для дочери, собирать и провожать ее в школу, а потом самой собираться и в одиночестве отправляться на работу. А еще это расследование убийства в какой-то церкви на окраине города. Нет. Самоубийства. Она все еще придерживалась этой версии. «Никаких следов насилия ни на одном из трупов. Смерть не была вызвана физическими повреждениями», – рассуждала Лисичкина, с грохотом доставая из кухонного шкафчика пакетик с овсяной крупой. Сконфуженно затихнув, она прислушалась. Дочь не проснулась. – «Но почему самоубийство? Какая причина? Как психиатр, не могу понять ни одного мотива. Усталость от жизни в монастыре и постоянных ограничениях? Могли спокойно выйти оттуда. Их держали силой? Исключено, грех для священнослужителей. Наскучила жизнь? Слишком банально, больше подходит для депрессивных подростков». Светлана искренне не понимала причин такого поступка. Легкая алюминиевая ложка застревала в густой каше, и женщина выключила плиту. В стеклянной дверце шкафчика отразилось ее усталое, совершенно не выспавшееся лицо, и она подумала о том, что, может, причины для самоубийства у тех женщин все-таки были.
Открыв скрипящую дверь, служитель Иван наступил в лужу крови, которая издала неприятный хлюпающий звук. Он отшатнулся и отступил назад, схватившись рукой за дверной косяк.
– Господи, что здесь произошло? – ошеломленно прошептал детектив.
Иван перекрестился. На полу лежал мертвый служитель церкви Павел с отгрызенной рукой и окровавленным лицом. У него теперь совсем не было глаз, из глазниц сочилась уже почти засохшая багряная кровь, сгустками застывшая на бледно-серых щеках. Со стола свисала на проводе телефонная трубка. Свеча уже не горела.
– Что здесь произошло? – зачем-то повторил Виктор, стоя у порога.
– Господи, упокой его душу…
С минуту они помолчали, затем Снегирёв первым прервал могильную, нагнетающую настоящий липкий ужас, тишину.
– Ему кто-то позвонил, а лишь после убили. – Его голос охрип и сипел.
Иван положил трубку на телефон, затем начал копаться в какой-то маленькой книжечке, шелестя мнущимися в его пальцах страницами, которые были исписаны мелким разборчивым почерком.
– Вот номер больницы, где работает ваш доктор, чувствую, ей тоже придется приехать снова.
Когда звонок был сделан, они вышли из комнаты. Только сейчас Виктор заметил на полу следы. Странные следы, то ли от грязи, то ли от невероятно темной и очень густой крови. Он последовал туда, откуда они шли. Следы вели по коридорам в тот самый зал, где лежали трупы девушек-монахинь. Но когда детектив зашел туда, то по-настоящему ужаснулся. Труп был только один. А следы вели дальше – в распахнутое окно с колышущейся на утреннем ветру занавеской.
– Это что, кому-то понадобился один труп? – спросил Иван.
– Либо так, либо это был не труп, – тихо произнес Снегирёв и почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Подобного он еще ни разу не видел.
Из соседней комнаты раздался телефонный звонок. Виктор, опередив оторопевшего Ивана, все еще крестившегося на пороге комнаты, подбежал к телефону, бросив короткий взгляд на труп священнослужителя Павла. Его рука была отброшена на несколько шагов от его застывшего тела, но Виктор хладнокровно поднял телефонную трубку и ответил:
– Виктор Снегирёв, детектив полиции, я вас слушаю.
Голос на другом конце сбивчиво и быстро затараторил.
– Здравствуйте, здравствуйте, я звоню из церкви Иоанна Богослова, что в Вологде, мы видели репортаж по телевизору, говорят, у вас обнаружены два трупа монахинь. Дело в том, что у нас произошла та же самая история.
Виктор опешил. Еще трупы? И снова монахини? В церкви? Это было похоже на розыгрыш.
– Не тратьте мое время, если решили подшутить. У меня серьезная работа, – отрезал детектив. Но заикающийся голос на другом конце провода продолжал убеждать его в правдивости своих запутанных слов.