Анастасия Арнольдовна тревожно взглянула на Дашу и тут началась паника. Почти все подбежали к учительнице и стали давать советы. Андрей Борисович попытался уложить Оксану на пол, но этого сделать не удалось, слишком узкий был проход, тогда он нащупал пульс и немного выдохнул.
– Есть пульс вроде бы, но очень слабый. Скорая когда приедет? – обернулся он на учительницу, которая стояла и таращилась на Оксану. Анастасия Арнольдовна молчала и тяжело дышала.
– Девочка, соберись! – вдруг крикнул на неё Андрей Борисович.
– Что? – пришла в себя она.
– Скорая когда приедет, говорю? – повторил вопрос Андрей Борисович.
– Сказали, едут, – моргнула она.
– Кто-нибудь знает, что в таких случаях делать? – спросил у взрослых Андрей Борисович.
Вера опустила глаза. Ден это увидел, и ему показалось, что она плакала. Анастасия Арнольдовна продолжала кутаться в шубу и что-то говорила ученикам, папа Миши посмотрел на часы.
– Минут десять у нас есть, я думаю, они быстро приедут, – сказал он.
Вдруг к Оксане подлетела Ира. В руках у неё был платок, от которого пахло нашатырным спиртом.
– Как хоть мы не догадались! – взялся за голову Андрей Борисович.
Ира поднесла к носу одноклассницы платок и та зашевелилась.
– Оксан, давай вставай, – сказала Ира, – давай-давай…
Она похлопала её по щекам, и Оксана открыла глаза.
– Фу… – выдохнула Ира. – Живая…
– Живая, – улыбнулся отец Дена.
Ира посмотрела на платок и убрала его в карман. Она улыбнулась Оксане и стала помогать ей подняться, но тут Оксану затрясло и она задела Иру ногой. Удар получился сильный, Ира упала на ступеньки и кубарем скатилась вниз, оказавшись на обочине в серо-коричневом снегу. Оксана продолжала биться в конвульсиях, отец Дена и Миши пытались её удержать, но безуспешно. Спустя несколько секунд девушка перестала двигаться и её тело обмякло.
Глава третья. Четверо.
27 февраля, 20:07
Миша сидел в кресле и слегка покачивался. Он что-то нашептывал, держа в руках листок бумаги, и иногда поглядывал в потолок. Основной свет он выключил и оставил ночник, для придания обстановке некую таинственность, как в рассказе, который писал.
– Миша, иди ужинать! Хватит перечитывать его, ты зациклился, сделай перерыв, – услышал он голос матери с кухни и звон столовых приборов. Она уже звала его к столу два раза, но он был внутри своей придуманной истории.
– Сейчас! – крикнул он, но даже не пошевелился. Миша продолжил читать. Под конец второго часа глаза его слипались, но мозг продолжал активно работать. Этот процесс ему нравился.
– Миша! – услышал он снова. Тон был строгий, после этого обычно следовал крик, а он не любил, когда мать кричала.
– Да иду я уже, иду, пять минут… – прошептал он, параллельно просматривая текст. Миша бегло пробежался по распечатанным листам, нашел последнее, что написал и громко стал читать, делая небольшие пометки на листе.
Тут в комнату вошла мать и отобрала у него рассказ.
– Быстро на кухню! Завтра ехать! Еще собраться надо.
– Да, наплевать! Всё равно не страшно… – швырнул он на стол исписанный лист бумаги и пошел ужинать.
Даша и отец сидели за столом. Миша подсел к ним. На кухне было четыре человека, но, не смотря на это, никто и не думал заговаривать. Все таращились друг на друга как загнанные звери. Стулья стояли ровно, также ровно, как и лежали на столе приборы – казалось, их нельзя было передвинуть. Кухня была такая чистая, что здесь можно было снимать рекламу чистящего средства или йогурта, а ещё здесь всегда пахло морозным воздухом.
– Ну, говори, – слегка раздраженно сказала мать. На ней был зимний спортивный костюм.
– А ты почему в костюме? – удивился Миша.
– Не успела переодеться, – сказала мать и продолжила накладывать ярко-желтые зернышки консервированной кукурузы в огромную тарелку белого цвета.
– Худой ты Миш какой-то, – посмотрела она на него. Миша моргнул своими ярко-синими глазами и сделал глубокий вдох.
«Всё будет хорошо», – подумал он.
Все продолжили буравить друг друга взглядом, но тут Миша заговорил:
– Сколько у вас времени?
– У меня два часа и я спать, – по-доброму улыбнулся отец и подмигнул ему.
– Да что ты! – сказала Вера, глядя на мужа.
– Вер, хватит, пожалуйста, мы всё решили. В понедельник заберем заявление и всё.
– Да? И всё? То есть ты там пожил, тут пожил, и всё?
Вера швырнула пустую банку кукурузы в мусорное ведро.
– Завтра экскурсия. Надо собраться, – сказал отец, не обращая внимания на её поведение.
Вера стояла у раковины с грязной посудой и тяжело дышала.
– Вер, садись, давай поедим, хватит отношения выяснять, всё же хорошо.
– Не хочется есть мне, Макс, – сказал она, и достала из холодильника бутылку красного вина. Вера налила в бокал то, что осталось после вчерашнего разговора, и продолжила стоять у раковины.
– И как мы завтра поедем? Я вот не представляю.
– Нормально поедем, – ел кукурузу Макс.
– Она там меня не покалечит?
– Она не такая, – тихо сказал он, но понял, что зря.
Вера отпила вина, поставила бокал на столешницу и сложила руки под грудью.
– Да? А какая она? – наклонила она голову чуть влево и как бы потянулась к Максу. – Расскажи нам.
– Вера! – крикнул он.
– Как же вы надоели оба, – произнес на выдохе Миша и вышел из-за стола.
– Вернись! – крикнули родители в унисон.
Миша остановился и посмотрел на них.
– Зачем? У вас уже месяц одни разборки, я дома-то не хочу находиться…
– А я не хочу есть, – перебила брата Даша, и подняла жалобные карие глаза на мать. Даша была кудрявая, с черными как смола волосами. Она засунула обе руки в карманы теплого шерстяного свитера и уставилась на кукурузу в тарелке. – Фу…
Мать взяла со стола телефон, посмотрела на черный экран и перевела взгляд на Мишу.
– Давай, читай уже, Миш… Отвлечемся хоть.
– Сейчас, – вздохнула Миша, и убежал за рассказом. Он прибежал обратно и напряжение немного спало.
– Мам, я пошла, – вдруг сказала Даша и сползла одной ногой со стула.
– Нет, Даш, мы семья. Сиди пока, надо послушать Мишу, – строго посмотрела мать на дочку.
– А… – сказал вдруг Миша. – Теперь мы – семья. На той неделе он был козел, который тебе жизнь сломал, а ты… – и Миша поднял глаза вверх, – как же там было то, эх, забыл… Но, теперь мы семья… Да…
– Хватит! – крикнули родители на сына. Отец сжал кулак так сильно, что пальцы побелели, а мать озлобленным взглядом посмотрела на мальчика. Миша ухмыльнулся.
– Вы заодно, я понял, – сел на стул он и начал читать:
«Пустые глаза.
…– Маша! – кричал Артем. – Маша, не делай этого!
Он кричал громко, даже пытался выломать дверь, но сил не хватало, да и двери были прочные. Маша по-прежнему не открывала.
– Маша! Развяжи её! Выпусти меня!
Артем не мог понять, что произошло снаружи. Он только слышал, как мать открыла Машину дверь, и её крик. После крика глухой звук и голос сестры:
– Мамочка, я тебя сейчас свяжу, но это для того, чтобы ты не потерялась. Мамы не должны теряться.
Отца не было дома, скорее всего, он уже ехал в поезде в еженедельную командировку.
– Маша! – крикнул снова Артем. – Выпусти меня! Сейчас же!
Артем, наконец, выломал дверь и вбежал в комнату сестры. Маши там не было. Тогда он побежал в свою комнату.
Маша стояла у окна. Мать лежала на полу с проломленной головой. Глаза её были открыты, а нога иногда подергивалась. Маша обернулась и посмотрела на тело матери. Она моргнула один раз и снова отвернулась к окну.
– Темно, – сказала она. – Мам, смотри, как темно на улице.
– Маша! Что ты наделала?!»
Миша слегка повысил голос и посмотрел на слушателей. Те молчали и ждали продолжения. Миша гордо продолжил.
«… – схватился за голову Артем. Он начал трясти мать, но та была мертва.
– Она сама, – сказала сестра, продолжая обездвижено стоять.
– Маша! – закричал Артем.
– Прекрати на меня кричать! – делая небольшие паузы, ответила Маша. Она повернулась и посмотрела на Артема.
Артем вгляделся в её темное лицо и увидел вместо глаз черные бездонные дыры. Маша моргнула и снова продолжила на него смотреть пустыми глазами.