Бинг покосился на девочку под его ногами. Она взглянула на него в ответ через лед и моргнула.
Он закричал еще раз, попятившись, и ударился о другой крест. Бинг наполовину развернулся, потерял равновесие и упал на четвереньки.
Он посмотрел через тусклый лед. Мэнкс осветил фонариком лицо другого ребенка – мальчика с чувственным задумчивым взглядом под светлой челкой.
Уильям Делман
42Б, Мэттисон-авеню
Эсбери-Парк, штат Нью-Джерси
1981—?
Билли хотел лишь чуть-чуть поиграть,
Но не остался отец помогать.
С другим убежала подлая мать.
Ножи, наркота и бремя тревог!
Если бы кто-то немного помог!
Бинг попытался встать и комично заскользил на каблуках, затем съехал вниз, чуть левее. Фонарик Мэнкса показал ему другого ребенка – девочку-азиатку, прижимавшую к себе плюшевого медвежонка в твидовом жакете.
Сара Чо
1983—?
39, Пятая улица
Бангор, штат Мэн
Сара жила как в трагическом сне
И полезла в петлю по тринадцатой весне!
Но если бы Чарли прокатил ее на своей машине,
Она вообще забыла бы о своей кручине.
Бинг охнул от ужаса. Сара Чо – мертвая девочка – с упреком посмотрела на него, открыв рот в безмолвном крике. Малышку погребли во льду вместе с бельевой веревкой, обмотанной вокруг горла.
Чарли Мэнкс поймал Бинга за локоть и помог ему встать.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть, – сказал Мэнкс. – Жаль, что не могу избавить тебя от подобного зрелища. Но ты должен понять причины моего труда. Вернемся в машину. У меня есть термос с какао.
Мистер Мэнкс помог Бингу пройти по льду, крепко придерживая его за предплечье и не давая упасть.
Он отпустил его только у капота машины. Чарли направился к водительской двери, а Бинг на мгновение задержался, впервые заметив рисунок на капоте: усмехающаяся дама из хрома раскинула руки так, что платье развевалось как крылья. Бинг узнал ее с первого взгляда. Она была точной копией ангелов милосердия, которые охраняли ворота на кладбище.
Когда они сели в машину, Чарли Мэнкс достал из-под сиденья серебристый термос. Он отвинтил крышку, наполнил ее горячим шоколадом и передал Бингу. Тот обхватил ее обеими руками и начал потягивать обжигающий сладкий напиток, пока Чарли Мэнкс разворачивался и отъезжал от Кладбища того, что могло бы быть. Они поехали тем же путем, которым приехали сюда.
– Расскажите мне о Стране Рождества, – дрожащим голосом сказал Бинг.
– Это прекрасное место, – ответил Мэнкс. – При всем уважении к мистеру Уолту Диснею, Страна Рождества – воистину счастливейшее место во всем мире. Хотя, с другой стороны, можно назвать его счастливейшим местом вне этого мира. Там каждый день – Рождество и дети не ведают несчастий. Нет, детям неизвестно само понятие несчастья! Для них существуют только забавы. Это как рай – только они, конечно, не мертвы! Дети живут вечно, всегда остаются детьми, им не нужно бороться, трудиться и унижаться перед взрослыми. Много лет назад я случайно нашел это место – мечту во плоти. Первыми его жителями стали мои собственные дети. Они спаслись до того, как их едва не прикончило жалкое злое существо, в которое перед своей смертью превратилась их мать.
Воистину, там каждый день происходит нечто невозможное. Однако это место предназначено для детей, а не для взрослых. Жить там дозволено немногим взрослым, тем, кто проявил истинную преданность высшему делу. Лишь тем, кто пожелал пожертвовать всем ради благополучия и счастья нежных малышей. Людям вроде тебя, мистер Бинг. Я всем сердцем хотел бы, чтобы все дети в мире смогли найти свою дорогу в Страну Рождества, где познали бы безопасность и безмерное счастье! Боже, как же это было бы здорово! Но немногие взрослые готовы отправить в путь своих детей с незнакомым человеком – особенно туда, куда сами не могут попасть. Наоборот, меня бы прозвали гнусным растлителем и похитителем детей. Поэтому я забираю в Страну Рождества только одного-двух детей в год, и почти всегда это малыши, увиденные мной на Кладбище того, что могло бы быть, – милые крошки, страдающие от рук своих родителей. Ты же сам страдал в детстве и должен понимать, почему я хочу им помочь. Кладбище показывает мне детей, у которых без моего вмешательства украли бы детство их отцы и матери. Малышей избивали бы цепями, кормили кошачьей едой и продавали извращенцам. Их души заледенеют, они станут холодными, бесчувственными людьми и, в свою очередь, займутся разрушением жизни своих детей. Мы – их единственный шанс, Бинг! За все годы работы хранителем Страны Рождества я спас около семидесяти детей. Я страстно мечтаю спасти еще сотню малышей, прежде чем уйду на покой.
Машина мчалась сквозь холодную, напоминавшую пещеру темноту. Бинг шевелил губами, считая про себя.
– Семьдесят, – прошептал он. – Вы сказали, что спасаете одного ребенка в год. Бывает, двоих.
– Да, это близко к правде, – ответил Мэнкс.
– Сколько же вам лет? – спросил Бинг.
Мэнкс криво усмехнулся, обнажив полный рот острых коричневых зубов.
– Работа поддерживает меня в форме. Допивай какао, Бинг.
Партридж сделал последний глоток горячей сладкой жидкости, затем взболтал остатки. На дне виднелся молочно-желтый осадок. Бинг подумал, не подмешали ли ему что-то еще из аптечки Дьюи Хэнсома. Это имя звучало как шутка – или прозвище в шутливом стихотворении. Дьюи Хэнсом. Добинговский помощник Чарли Мэнкса, который спас десять детей и отправился за своей наградой в Страну Рождества. Если Чарли Мэнкс привез туда семьдесят детей, тогда выходит… сколько? Семь добинговских помощников? Везет же некоторым.
Он услышал грохот: стук, дребезг и шум большого, нагоняющего их грузовика. Бинг оглянулся – с каждой секундой звук становился все громче – но ничего не увидел.
– Вы слышите? – спросил Бинг, не заметив, что пустая крышка термоса внезапно выскользнула из его одеревеневших пальцев. – К нам что-то приближается?
– Это утро, – ответил Мэнкс. – Оно накатывает на нас. Не смотри, Бинг! Оно уже здесь!
Рев грузовика нарастал, пока тот внезапно не проехал по левую сторону от Бинга. Он выглянул наружу и увидел боковую сторону большой машины – буквально в паре метров от него. На металлической панели были нарисованы зеленое поле, красный фермерский домик, коровы и яркое улыбающееся солнце, восходящее над холмами. Яркие лучи высвечивали буквы в полметра высотой: «Рассветная доставка».
На мгновение грузовик скрыл за собой землю и небо. «Рассветная доставка» заполнила поле зрения Бинга. Затем он с грохотом унесся вдаль, волоча за собой петушиный хвост пыли. Бинг вздрогнул, увидев почти до боли в глазах голубое небо – утреннее небо без облаков и границ, – и прищурился, вглядываясь в
Сельский край Пенсильвании
Чарли Мэнкс направил «Призрак» к обочине и остановился. Перед ними тянулась потрескавшаяся, песчаная сельская дорога. Желтоватые кусты росли прямо рядом с машиной. Жужжали насекомые. В глаза бил свет низкого солнца. Было немногим больше семи утра, но Бинг даже через ветровое стекло чувствовал яростный жар наступавшего дня.
– Черт побери! – сказал Бинг. – Что случилось?
– Солнце взошло, – мягко ответил Мэнкс.
– Я спал?
– Скорее, Бинг, ты проснулся. Возможно, впервые в жизни.
Мэнкс улыбнулся. Бинг покраснел и неуверенно улыбнулся в ответ. Он не всегда понимал Чарли Мэнкса, но это лишь усиливало его восхищение и благоговение.
В высокой траве порхали стрекозы. Бинг не знал, где они находились. Это был не Шугаркрик. Какая-то провинция. Посмотрев в пассажирское окно на туманно-золотистый свет, он увидел на холме колониальный дом с черными ставнями. На грязной дороге, под акацией, стояла девочка в алом платье с желтыми цветами. Она с удивлением смотрела на машину. В одной руке она держала скакалку, но не прыгала, а просто рассматривала гостей. Бинг предположил, что малышка никогда раньше не видела «Роллс-Ройс».