Раз вгляделся. Он рассмотрел полинявший рукав.
- Это не русский, - сказал он.
Фельдфебель Мюкке пошевелил пальцами ног в сапогах. Он терпетьнемог
ротного командира. Правда, он и сейчас стоял переднимрукипошвам-
дисциплина выше всяких личных чувств, - но чтобы выразить своепрезрение,
незаметно шевелил пальцами ног. "Дурак безмозглый, - думал он. - Трепло!"
- Прикажите вытащить его, - сказал Раз.
- Слушаюсь!
- Сейчас же пошлите туда людей. Зрелище не из приятных!
"Эх ты, тряпка, - думалМюкке.-Трусливыйпачкун!Зрелищенеиз
приятных! Будто нам впервой видеть мертвеца!"
- Это немецкий солдат, - добавил Раэ.
- Слушаюсь, господин лейтенант! Последние четыре дня мы находили только
русских.
- Прикажите вытащить его. Тогда увидим, кто он.
Раэ пошел к себе на квартиру. "Осел надутый, - думал Мюкке.-Унего
печь, у него теплый дом и Железный крест на шее. А у меня нет дажекреста
первой степени. Хотьяизаслужилегонеменьше,чемэтот-свой
иконостас".
- Зауэр! - крикнул он. - Иммерман! Сюда!Прихватителопаты!Ктотам
еще? Гребер! Гиршман! Бернинг! Штейнбреннер, примите командование!Видите
руку? Откопать и похоронить, если немец! Хотя пари держу,никакойонне
немец.
Подошел Штейнбреннер.
- Пари? - спросил он. У него был звонкий мальчишескийголос,которому
он безуспешно старался придать солидность. - На сколько?
Мюкке заколебался.
- На три рубля, - сказал он, подумав. - Три оккупационных рубля.
- Пять. Меньше чем на пять я не иду.
- Ладно, пять. Но только платить.
Штейнбреннер рассмеялся. Его зубы блеснули в лучах бледного солнца. Это
был девятнадцатилетний белокурый юноша с лицом готического ангела.
- Ну, конечно, платить! Как же иначе, Мюкке!
Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, но боялся егоидержалснимухо
востро. Было известно, что тот нацист "на все двести".
- Ладно, ладно, -Мюккедостализкарманачерешневыйпортсигарс
выжженными на крышке цветами. - Сигарету?
- Ну что ж!
- А ведь фюрер некурит,Штейнбреннер,-какбымимоходомуронил
Иммерман.
- Заткнись!
- Сам заткнись!
- Ты, видно, тут зажрался! -Штейнбреннерпокосилсянанегосквозь
пушистые ресницы. - Уже позабыл кое-что, а?
Иммерман рассмеялся.
- Я не легко забываю. И мне понятно, на что ты намекаешь, Макс. Но и ты
не забудь, чтосказаля:фюрернекурит.Вотивсе.Здесьчетыре
свидетеля. А что фюрер не курит, это знает каждый.
- Хватит трепаться! - сказал Мюкке. - Начинайте копать. Приказротного
командира.
- Ну что же, пошли! - Штейнбреннер закурил сигарету,которуюемудал
Мюкке.
- С каких это пор в наряде курят? - спросил Иммерман.
- Мы не в наряде, - раздраженно отозвался Мюкке. - Довольно болтать,и
за дело! Гиршман, вы тоже.