– Вова, сейчас время девочек, – сказала я мужу. – Надо переключить на «Спокушки».
– Нет, мама, – вдруг возразила быстро разобравшаяся в ситуации старшая дочь. – «Спокушки» бывают каждый день, а хорошее кино редко.
И они развернулись и ушли к себе в комнату. Старшей тогда было восемь лет, а младшей – шесть. Они сделали нам такой подарок!
Логическое продолжение правила «Родители тоже люди» – «Дети с рождения взрослые». Уважение к родителям, умение учитывать их потребности помогает и детям стать взрослее. Дочки едва начали ходить – муж сделал для них отдельный столик на кухне. И они сами накрывали на этот стол и убирали с него. Они знали: это их территория, родители на нее не зайдут. Но и они не могли сесть за папин письменный стол.
Терпеть не могу сюсюканья с детьми. Во-первых, им самим неприятно чувствовать себя маленькими (каждый ребенок мечтает поскорее стать большим, это заложено в их природе), а во-вторых, совершенно непонятно, как после бесконечных «пойдем кушаньки» и «ложись спатеньки» переходить к нормальным разговорам.
Кстати, если хотите понять, не слишком ли вы опекаете ребенка, прислушайтесь к своей речи. Если он уже не младенец, а вы про него говорите «мы» («мы покушали», «у нас болит животик», «мы поступили в аспирантуру») – значит, да. Опекаете. От некоторых молодых отцов я даже слышала: «Когда мы были беременны…» Но, надо признаться, звучит это настолько же забавно, насколько и трогательно.
Мне нравится, что осознанным становится не только материнство, но и отцовство, что это перестает быть редкостью, как в те времена, когда мы с мужем растили своих детей.
Помню, у меня были съемки цикла передач, и вдруг заболела четырехлетняя вторая дочка. Сильно заболела, нужно было ложиться в больницу. И с ней лег мой муж, то есть папа. Нам это казалось совершенно естественным, а вот для всей больницы стало шоком: это был первый в истории детской больницы папа, который поселился туда на месяц вместе с ребенком.
Нянечки и медсестры на него чуть ли не молились. Ребенок вел себя мужественно, так что муж там закончил писать кандидатскую диссертацию. Помню, 8 Марта в газете «Горьковская правда» вышла заметка про нашего «героического папу», которая заканчивалась словами: «Не переживайте, мама у девочек тоже есть, просто она очень занята на работе». Мы тогда много смеялись.
Зато сегодня папа, который ложится с ребенком в больницу, или забирает его из детского сада, или делает с ним уроки и ходит на собрания, – это уже не такая редкость.
Моя мама всегда говорила: родители должны развивать потребности, создавать возможности и поднимать уровень притязаний! Это так легко звучит… На самом деле, если, например, ребенку не показали с детства, как хороша природа, что такое грибы и ягоды, у него вряд ли возникнет потребность собирать грибы и ягоды. Во взрослом возрасте мы консервативны.
Детям нужно дать всю палитру мира, сформировать потребность – и тогда у них на что-то обязательно щелкнет, и они поймут: «Это мое!»
«Хочется» – это очень важно!
Нет, это не про давний спор о том, можно ли баловать детей. Хотя, пожалуй, и о баловстве тоже. Речь о том, чтобы слышать желания других. И научить детей понимать собственные «хочу».
Ну хочется ему купаться в ванной не с резиновым утенком, а с мягкой игрушкой. И все мы понимаем, что после водных процедур игрушка уже не будет такой пушистой, как раньше. Но вот хочется! Поэтому мое дело – предупредить: игрушка испортится. Но решать – дело ребенка.
Очень много бывает таких странных «хочется»… Однажды я ехала на машине из Москвы в Нижний Новгород. Смотрела за окно, там под мартовским солнцем искрился снег – как будто по нему рассыпали тысячи бриллиантов. И я сказала водителю:
– Макс, останови машину.
– Зачем, Нина Витальевна? – Он посмотрел на меня. Бензина достаточно, никаких кафе рядом нет – значит, и повода тормозить, по его мнению, тоже.
– Я хочу поваляться в снегу. – Желание жгло непреодолимо.
– Да вы что, Нина Витальевна! – В голосе Макса проскользнули воспитательские нотки. – У вас шуба потом будет мокрая, намочите сиденье, неудобно же будет.
И я поняла, насколько мир нашей семьи отличается от общепринятого. Мы не привыкли к тому, чтобы «хочется» – пусть нелепое, смешное и несуразное – кто-то пресекал.
Да, мы живем в мире разума. Но «хочется» – выше него. Я вышла из машины прямо в сугроб! Макс смотрел на меня с недоумением, а потом с восторгом. После этого мы отряхнули шубу, ничего страшного не случилось.
Я знала: если бы мои родители не позволяли мне в детстве совершать такие поступки, я не была бы такой свободной и счастливой. Кто не умеет слышать свое «хочется», тот загоняет мечты и желания внутрь себя, а это опасно.
Когда сын был маленьким, он часами играл в ванной. Мы просто подливали ему теплую воду, чтобы не замерз. Нам все говорили:
– Это вредно, нельзя же, чтобы ребенок так долго был в ванной!
– Почему нельзя? – уточняла я у всех.
– Ну-у-у, наверное, это неправильно. – Никто не мог сказать точно, почему нельзя. Просто это было «не как у других».
А ему хотелось играть в теплой воде! И мы разрешали.
Семья – это те люди, которые очень внимательно относятся к твоим «хочется». Потому что весь мир – против наших «дурацких» желаний. Тот, кто с детства научился относиться к собственным желаниям серьезно, будет иметь больший запас сил, терпения и энергии, чтобы добиться своего. Я поняла это очень рано – и очень рано стала применять это правило с собственными детьми.
Когда родилась вторая дочка, старшей был год и десять месяцев. Она очень внимательно смотрела на то, как я кормлю младенца грудью.
– Я тоже хочу! – подошла она ко мне и заглянула в глаза.
Хочется? Пожалуйста! Я дала ей грудь, она попробовала – ей это абсолютно не понравилось. Но затем решила продегустировать соску. Пожалуйста! Бутылочку? Пожалуйста! Завернуть в одеяло как в пеленку? Пожалуйста! Она пролежала несколько минут, честно сложив ручки и ножки, поняла, что ничего интересного в этом нет, – и попросила ее освободить.
Может, поэтому она не ревновала нас к младшей сестре. Она поняла: если ей вдруг захочется чего-то такого, что есть у младшей, у нее это тоже непременно будет. А значит, она сама вправе решать, быть ей завернутой в одеяло или нет. И старшая выбрала свободу движений. Сама – а не под напором родительского «Ты уже большая, зачем тебе это?!»
Иногда желания оказывались просто нелепыми. У девочек была двухъярусная кровать. Наверху – старшая, внизу – младшая.
– Я тоже хочу наверх! – попросилась младшая. – Хотя бы на одну ночь.
Старшая согласилась поменяться. Как мы обкладывали малышку подушками, чтобы она не упала! Как тревожно спали в ту ночь! Но все прошло чудесно. И больше к теме кровати мы не возвращались.
Хотя… нет. Однажды девочки заявили, что хотят спать в чулане. И мы сказали: «Конечно!» В общем, отправив дочерей в чулан, мы с мужем гадали, в какое время ночи они сбегут оттуда в свои кровати.
Сначала все было очень хорошо. Обе две (это любимое обращение моего мужа к дочкам, он так и звал их – «Обе две!») постелили себе одеяла, положили подушки, закрыли дверь… Ну им же туда так сильно хотелось! Темнота, теснота. Романтика, одним словом. В два часа ночи бедные наши девчонки, намучившись в чулане, короткими перебежками вернулись в свои кровати.
Но почему я должна была им это запретить? Почему нельзя? Мы очень не любим слово «нельзя». А любимое слово – «можно». Когда маленькая Старшая Внучка гостила у нас, она стала спрашивать:
– А можно это?
– Можно!
– А мне хочется это!
– Можно!
– А вот это?
– Тоже можно!
– Баба Нина, а ты когда-нибудь говоришь «нельзя»? – Она вдруг остановилась.
– Нет, – ответила я.
– Значит, у вас царство можноты?
Да, у нас царство можноты. Я согласна с моей мамой: задача родителей – как раз в том, чтобы развивать потребности своих детей и давать им возможности. А для этого необходимо очень внимательно относиться к желаниям. Когда ребенок просит рисовать на стенах – ну неужели вам так жалко эти стены? Ребенок – это уже огромные затраты: и материальные, и моральные, и физические. А если все же жалко свежеотремонтированные стены (родители тоже люди!) – купите большую доску, и пусть рисует сколько хочет!