В начале было слово. Что более наглядно может описать поэтическую подоплёку жизнедеятельности цивилизованного человека? Может быть о том же громыхает Теория Большого Взрыва, подразумевая под взрывом громогласный слог Поэта-Творца, создающего очередную вселенную! Звуко-смысловое измерение настолько преображает мир, что если представить фантастическую ситуацию, когда слова исчезают из восприятия без следа, то это будет равнозначно потере зрения, слуха или любого способа восприятия. Теперь слова необходимы в жизнедеятельности настолько, насколько необходимы органы чувств. И вся эта поэзия мира искусства, бессмысленная в лесу, является таким же необходимым атрибутом цивилизации, обеспечивающим духовное здоровье человечества, с его правами, обязанностями и свободой выбора. Так вот, если взять за истину то, что я состою из элементарных частиц, деятельность которых в целом изучена, не считая области неизведанного и неизведуемого, то и поведение моё по определённым параметрам в целом предсказуемо, за исключением области непредсказуемого. Наличие категорий прошлого и будущего в сознании любого существа можно объяснить простым примером. Любой имеющийся опыт, будь то умение ходить или распознавать предметы при помощи органов чувств, умение издавать издавать звуки, находить пищу, строить жилища – всё это как раз и есть та самая память о прошлом. А возможность прогнозировать будущее является причиной реализации опыта. Организм «знает»: сейчас я съем эту пищу и ощущение голода, – интерпретируемое как угроза жизни – , сменится ощущением сытости, – интерпретируемым как продление здорового существования. Причём, знание будущего настолько же эфемерно и больше похоже на предугадывание. Птица, в первый раз делающая гнездо, не может знать, что получится в конце, потому что ни разу не делала этого. Но никаких сомнений по этому поводу наверное ни у какой птицы не возникает. Сомнение это уже совершенно другой уровень абстракции. Все существа исполняют зашитый в подсознание танец, без всякого ведома передающийся из поколения в поколение. В этом контексте понятие прошлых жизней теряет свою загадочность и антинаучность, но становится вполне себе научно-обоснованным. Раз уж вместе со всей генетической информацией я получаю способность продолжать быт рода человеческого, со всеми эволюционными атрибутами, следовательно, во мне содержится весь филогенетический опыт до самого первого простейшего предка и до самого зарождения земли и вселенной вообще. Плюс ко всему каждое существо имеет опыт развития из простейшего, до того как появиться на свет. И тут же предчувствие будущего конца вселенной, которое на самом деле уже прописано в подсознании. Отсюда следует, что самая глубокая и потаённая мудрость доступна в любой момент по необходимости, достаточно обратиться с вопросом.
Отрицание
Так сложилось, что мне свойственно отрицать общепринятые вещи. При этом могу легко принять что-то выходящее за рамки понимания. Этот протест исходит изнутри и я ничего не хочу с этим поделать. Часто или почти всегда это приводит к тому, что я в итоге принимаю отрицаемое. С этим сжился и просто допустил такой ход вещей как методику познания.
Дело в том, что мне всегда было важно понимать, что делаю. По этой причине было «тяжело» учиться, потому что если я что-то не понимал с урока (а зачастую я ничего не понимал, потому что в классе присутствовало только моё физическое тело), дома совершенно не находилось времени, чтобы догонять материал. Просто я не делал домашние задания практически вообще. Только редкими вспышками, когда дневник начинал дымиться жареными булками моей задницы; ну или когда просто нечего было больше делать и от скуки приходилось читать учебники. Зубрить для меня было делом бессмысленным. То есть в принципе это можно было допустить, но необходимо было сочинить весомую аргументацию к этому странному действию. Это как учить бессмысленные стихи по литературе. Поскольку поэзию я никогда не понимал (до недавнего времени), все стихи для меня были бессмысленными, поэтому учил я их только если опять же чувствовал запах Гарри. Кстати, стоит отметить, что когда я начал понимать поэзию, прямо по настоящему, на сто процентов, до меня вдруг сейчас дошло, что её вообще мало кто понимал и понимает до глубокой старости. Уж не говоря про стихи, которые идут по школьной программе, совершенно скучные зачастую. Всё равно что слушать песни, которые не нравятся. Зачем. Разве что только в качестве практики принятия непринятого. Но это уже скорее тема другой статьи. Стоит заметить, что наряду с совершенно примитивными произведениями присутствуют совершенно неподъёмные даже для взрослого ума. Не хочется, чтобы этот выпад выглядел как дискредитация образования. Пусть это будет лирическим отступлением рассуждений, а в образовании всё остаётся как было. Отрицать существующую некогда или ныне систему я не собираюсь. С сегодняшним осознанием там было бы гораздо веселее. Понимая это, и то, что «туда» не вернуться, пытаюсь сделать веселее день сегодняшний.
Возвращаясь к поэзии. Просто человеку либо свойственно её понимать, либо нет. Снять пену с самой поверхности этого явления достаточно просто: если человек опирается только на именитых поэтов или тем более на тех, что были «раньше» и не признаёт безымянных лиц сейчас или тем более усиленно критикует – перед нами как раз тот самый человек, не понимающий поэзии. Он конечно её понимает, но по-своему. Кому-то достаточно опираться на авторитетное мнение, грамотно изложенное, чтобы принять что угодно за истину без глубокого понимания – в этом и есть его понимание предмета. Обладание готовой разжёванной информацией. Это нужно тоже уточнить, потому что главная причина статьи – отрицание, которое мне присуще и которое я отлавливаю каждый раз, чтобы нейтрализовать, что приводит к многочисленным дополнениям, когда перечитываю текст, чтобы сделать его менее «атеистическим» и более нейтральным, научным, что ли. Ну потому что по моему мнению наука это рассуждения и опыты, а не принятие догм. Принятие догм – это вера. Хотя, вера тоже должна быть, так как на ней вообще всё держится. Даже самая точная наука. В общем, поскольку феномен веры сам по себе иррационален, так как это есть принятие чего-то без доказательств, то и объяснить её иррационально не представляется возможным, так как любое рациональное объяснение иррационального является противоречием. Персона просто приняла то, что ей передали по наследству. Это относится вообще к любым областям, хоть к музыке, хоть к науке. Без разницы. Я повторюсь, что понимаю теперь поэзию абсолютно, не ту шелуху, что цитируют сообщества соц. сетей, а саму причину появления этой шелухи. В сочинении, – которое я теперь уже не напишу, по причине окончания школы, – про «что хотел сказать автор», я в мельчайших подробностях выражу (и вырожу) всю горечь каждой его морщины и пропасть каждой его седины. Ну и конечно я всегда смогу увидеть в толпе настоящего творца. Настоящего в моём понимании, конечно. Потому что творчество для всех имеет свою причину и цель. Но для меня настоящий творец сам является целью, а причина – пуля, которая каждый раз пролетая сквозь его тело оставляет всё меньше живой неискровавленной плоти. Запёкшиеся куски материи его одежды беззвучно рушатся очередным актом творения; беззвучно, потому что грохот канонады вышел далеко за пределы порога слышимости и вместо звука остаётся только боль.