Все и узнали...
- Кто же это там вам сказ такой сказал?
-Незнаю...Разомвсем стало вдруг это известно - идти по домам из
беговксвоимгосподам, да и только; что в скорости волю всем прочитают и
всеворотят.Всеи пошли... Ну, одним словом, понимаешь ли: сказано между
народом по местам быть всем, где кто, значит, нарожден...
- А! Так ты и пришел?
- И пришел.
- И ждешь тут?
- Жду.
- Ну, ты, известно, земли хочешь: тебе тут и место.
- А тебе, Кирилло?
- Мне?
- Да.
-Как это только прочтут волю, брат, возьму сейчас Фроську, обручусь с
нею, поп перевенчает, - мы и маху...
-Кудаже?Зачемже тебе бежать? Ведь ты вольный будешь и без того?
Куда же бежать тебе тогда?
-Кудаглаза глядят, лишь бы от венгерца да от твоего батьки подалее,
а ей от своей барыни.
-Нет,мы с Настей тут себе хату на Окнине поставим, жить тут станем.
Так мне ее отец, Талаверка, заказал...
Кирилло закурил папироску.
-Скажимне,Илья,кактыэто,спрашиваюя тебя, с Настей своею
сошелся?
-Датак. Как был это я в бегах, переходил с места на место, от одной
бедыкдругой,и очутился, наконец, я, после всех этих мытарств, в Эйске.
Городтакойестьуморя.Работалятамнад поломанной баркой с одним
слесарем,тожебеглым.Таволгойпрозывался.Вижу я, рассчитывается он с
хозяиномисумкуукладывает."Кудаты?" - "В Ростов; лучше там наймусь,
знакомыйесть". - "Кто?" - "Талаверка". - "Не Афанасий ли?" - "Он и есть; а
тыпочем знаешь?" - "Мы, почитай, соседи: я от князя, а он от одной барыни,
говорю,убежалуждавно-давно;япронегодомаслышал... Чем же он в
Ростове-то?"-Смотрю,Таволгазамолчал,да так и ушел; побоялся видно,
чтобяневыдалпомолодостилетего приятеля Талаверки. Стал я опять
думать.Вспомнил,чтоТаволгапроодногобогача-каретникакак-товсе
рассказывалещепреждеуШелбановаи что он у него раз при кузнице жил.
Потерялясониеду.Вспомнил через этого Афанасия Талаверку про своего
отца,матерьи родину, и захотелось мне хоть этого Талаверку повидать. "Не
узнаюличегоонаших?"-мыслиля.Десятьлет уж я был в бегах. Не
вытерпел,уехализЭйска на хозяйском дубу в Ростов. Нанялся в дрягили, в
носильщики,значит,угрекатожеодноготам,Петракоки;силвомне
прибавилось,я окреп: по четыре, по пяти пудов мог поднимать и носить. Стал
язарабатыватьвденьпоцелковомуиподва; выпадали дни, что и три
зашибал.Изломался весь, тружусь. А между тем все прислушиваюсь, не говорят
ли про Талаверку.