– Значит, на Марсе никогда не существовала разумная жизнь? – разочарованно протянул Менес.
– Хочется верить, всё-таки была, – сказал Джафар.
Вскоре Менес уснул, надурачившись с Бадру и устав.
Джафар выпрямился и поправил одеяло.
– Добрых снов, мальчик мой, – прошептал он и спустился обратно в гостиную, где на диване перед телевизором сидела прибравшая раскиданные игрушки Шерити.
Он сел рядом.
– Неужели покой и тишина? – засмеялась египтянка.
– Не говори! – облегчённо вздохнул Джафар. – Трое детей, несомненно, прекрасно, однако порой так утомительно!
– О чём рассказывал? – улыбнулась Шерити.
– О Лице на Марсе, – Джафар откинулся на подушки дивана и обнял жену за плечи. – Видимо, наш младший сын тоже станет учёным. Его очень интересует история. Правда, Менес разочарован. Я сказал ему, на самом деле никакого сфинкса на красной планете нет… к сожалению. Мы, люди, хотим думать, что где-то есть братья по разуму. – Он посмотрел на Шерити. – Неужели также парейдолия? И мир вокруг не более, чем иллюзия? Мы воспринимаем действительность, как желаем, а ведь Вселенная многогранна. Было бы глупо считать её центром Землю.
– Не думай об этом на ночь, – посоветовала Шерити. – Ты без того с головой погружён в работу. Музей, участие в программе «Хор Джесер»… Тебе не стоит перетруждаться.
– Всё будет хорошо, – Джафар поцеловал её в щёку.
Давно наступила ночь, однако сон не шёл к Тимофею.
На соседней кровати тихо похрапывал Люк.
Тимофей бросил на него взгляд, вздохнул полной грудью и, встав, приблизился к окну.
На сердце почему-то было тяжело, словно молодой человек совершил преступление, пообещав Рэйчел молчать.
Сопение стихло.
Спросонья француз приподнялся на локте:
– Тим? Что случилось?
– Нет, – командир обернулся. – Спи.
– А чего вскочил? – удивился Люк.
– Бессонница… – Тимофей вернулся в постель. – И… страх. Боюсь, не оправдаю надежд.
– Да брось! – Люк махнул рукой. – Я в тебе не сомневаюсь, брат.
– Спасибо, – улыбнулся Тимофей.
Он не жалел, что вошёл в число добровольцев, наоборот, гордился возможностью побывать на другой планете, тем не менее, тревога с каждым днём росла. И Тимофей понимал, что обратного пути нет.
Но факт отцовства марсианина радовал.
* Египетское произношение имени Хор.
**Книга Бенен – древнеегипетский астрологический памятник, иерографический текст и рельефные иллюстрации на потолке Осирийона, храмового комплекса в Абидосе, посвящённого культу Осириса.
*** Города в Древнем Египте.
Глава V. Движение на Марсе
Рэйчел широко распахнутыми глазами смотрела на врача.
– Пожалуйста, не говорите ничего Седлецкому… – тихо произнесла она.
– Я не имею права, – покачала головой женщина.
– Но я хочу полететь… понимаете? – воскликнула Рэйчел.
Врач вздохнула.
– Отец-то хоть кто? – спросила она.
– Тим, – чуть улыбнулась Рэйчел.
– Уже лучше, – врач поднялась из-за стола. – Что ж… я обязана сообщить начальнику. Ты сама училась на медика и должна всё осознавать.
– Да… – прошептала американка. – Только отказываться от ребёнка я не собираюсь!
Женщина засмеялась:
– Господи, какие вы, молодые, порой горячие! Никто о подобном решении не говорит. А что касается Ярослава Валерьевича… Думаю, он не будет против. Да и Лаамерс только обрадуется.
– Почему? – удивилась Рэйчел.
Дрожавшие ещё пару мгновений назад на ресницах слёзы высохли.
– Новая шумиха… особенно такая, лишь поднимет рейтинг проекта, – пояснила врач. – О вас и так толкуют едва ли не на каждом углу, а сейчас… В любом случае тебе не стоит волноваться. И надо было сразу прийти ко мне, чтобы я осмотрела тебя и убедилась, что ребёнок развивается без отклонений. На Марсе меня не будет с вами. Роды примет Сора. Больше некому.
– Сора? – повторила Рэйчел недоумённо.
– Думала, этим займутся Люк и Тимофей? – приподняла бровь врач. Рэйчел повела плечами. – Уверяю, то зрелище не для мужских глаз. Так что придётся Соре пройти ускоренный курс по акушерству. Теперь можешь идти. Я позову тебя, когда результаты анализов будут готовы.
– Хорошо… – пробормотала Рэйчел, покинула медицинский кабинет и зашагала по коридору лазарета.
Мысли занимал предстоящий полёт, до которого оставалось всего три недели.
А врач, Олеся Дмитриевна Вацак, направилась к Седлецкому.
Бывший лётчик-испытатель находился вместе со Львом Ивановичем в одном из тренажёрных залов и беседовал о межпланетном экипаже.
– …Они прекрасно сработались, – говорил в это время Лаптев. – И физически готовы. Можно не беспокоиться.
– Что ж, отлично, – кивнул головой Ярослав Валерьевич и заметил вошедшую в зал врача. – Олеся?
– Мне надо побеседовать с тобой о Рэйчел, – женщина приблизилась.
– Что-то случилось? – нахмурился начальник.
– Можно и так сказать, – вздохнула Олеся Дмитриевна. – Рэйчел беременна от Тимофея. Я узнала об этом только сегодня, когда осматривала её.
– Вот как? – удивлённо протянул тренер, переглянувшись с Ярославом Валерьевичем. – Интересная новость!
– Очень… – начальник Центра тоже не ожидал такое услышать.
– Рэйчел боится, что будет отстранена от участия, потому и скрывала, – сказала Олеся Дмитриевна.
– Такое вряд ли можно долго хранить в тайне, – усмехнулся Лев Иванович. – Не иголка в стоге сена, как говорится.
Олеся Дмитриевна кивнула головой. Ярослав Валерьевич задумчиво потёр подбородок:
– Грех на душу я брать не хочу. Пусть рожает.
– В открытом космосе? – вскинул брови Лев Иванович.
– Зато появится первый и, возможно, единственный ребёнок, в строке «место рождения» которого будет записано «космический корабль «Хор Джесер-1» или даже «Марс», – с весёлыми искорками в серых глазах отозвался мужчина. – Мы сделаем огромный шаг в будущее. И однажды – кто знает? – наши потомки станут летать из одной родины… Земли на другую – Марс.
– Ты рисковый человек, Ярослав Валерьевич! – засмеялся тренер. – Но как же невесомость? Принимать роды будет крайне трудно. Справятся ли наши смельчаки? Не хотелось бы, чтоб кто-то из них пострадал или погиб.
– Да… – согласился Седлецкий.
– Будем надеяться лишь на лучшее, – негромко проговорила Олеся Дмитриевна. – Однако пути назад уже ни для кого нет.
Она тоже беспокоилась за джесеровцев, особенно за Рэйчел.
– Ну и почему я узнаю об этом не первым, а из новостей? – воскликнул Ханнес и бросил газету, на главной полосе которой была статья о беременности Рэйчел Сток, на журнальный столик в гостиной своих апартаментов. – Господи… какой-то сумасшедший дом!
– Что шумишь? – в гостиную вошла вечно жизнерадостная Шарлотта, три недели назад вышедшая замуж за Ханнеса.
– Да ты только посмотри! – молодой мужчина схватил со стола газету. – «Участница международного проекта „Хор Джесер-1“ Рэйчел Сток беременна! Говорят, ребёнок появится на свет уже не на Земле!» – Он поднял голову и посмотрел на Шарлотту. – Представляешь?
– И? – не поняла Шарлотта.
«Господи… – закатил глаза Ханнес. – Неужели все блондинки такого недалёкого ума?» Однако вслух он произнёс:
– Милая, Сток родит мне марсианина. Нет, не мне, а всему человечеству. Не сомневаюсь, папаша Степанов. Их ребёнок сделает нас с тобой богаче Гейтса и Рокфеллера. – Он встал с дивана. – Впрочем, не заморачивайся по этому поводу. Лучше приготовь мне кофе.
Цокая высокими каблуками алых туфель, Шарлотта направилась на кухню.
Ханнес проводил её взглядом, достал из кармана айфон последней версии и нажал на несколько кнопок.
Спустя пару мгновений послышался приятный женский голос:
– Международный аэропорт Схипхол. Чем могу быть полезна?
– Девушка, доброе утро, – Ханнес подошёл к окну. – Мне нужен билет первого класса на ближайший рейс до Москвы.
– Так… сейчас посмотрим, – раздался звук нажимаемых клавиш. – На двенадцать сорок вас устроит?
– Да, – подтвердил голландец. – Забронируйте на имя Ханнес Лаамерс. Я плачу картой.
– Хорошо, господин Лаамерс, – откликнулась оператор.
Ханнес отключил связь, убрал телефон в задний карман джинсов и вышел на кухню.