Поставив на костер жестяную банку, капитан кидал
в нее сосульки и куски льда. Потом он вынул сухарь, завернул его в платок и,
положив на пень, стал бить по сухарю черенком ножа. Крошки он высыпал в кипящую
воду и стал размешивать. Сняв банку с огня, он поставил ее в снег, чтобы
остудить.
— Вкусно? — спросила девушка.
— Почти как кофе "Здоровье". — Капитан протянул ей банку с коричневой жижей.
— Я потерплю, не надо, — сказала девушка.
— Вы у меня еще натерпитесь, — сказал капитан. — А пока пейте.
К вечеру ему удалось убить старого грача.
— Вы будете есть ворону? — спросила девушка.
— Это не ворона, а грач, — сказал капитан.
Он зажарил птицу на костре.
— Хотите? — предложил он половину птицы девушке.
— Ни за что, — с отвращением сказала она.
Капитан поколебался, потом задумчиво произнес:
— Пожалуй, это будет справедливо: — И съел всю птицу.
Закурив, он повеселел и спросил:
— Ну, как нога?
— Мне кажется, я смогла бы пройти немного, — сказала девушка.
— Это вы бросьте.
Всю ночь капитан тащил за собой лыжи, и девушка, кажется, дремала.
На рассвете капитан остановился в овраге.
Огромная сосна, вывернутая бурей, лежала на земле. Под мощными корнями оказалась
впадина. Капитан выгреб из ямы снег, наломал ветвей и постелил на них
плащ-палатку.
— Вы хотите спать? — спросила, проснувшись, девушка.
— Часок, не больше, — сказал капитан. — А то я совсем забыл, как это делается.
Девушка начала выбираться из своего спального мешка.
— Это еще что за номер? — спросил капитан приподымаясь.
Девушка подошла и сказала:
— Я лягу с вами, так будет теплее. А накроемся мешком.
— Ну знаете... — сказал капитан.
— Подвиньтесь, — сказала девушка. — Не хотите же вы, чтобы я лежала на снегу...
Вам неудобно?
— Подберите ваши волосы, а то они в нос лезут, чихать хочется и вообще...
— Вы хотите спать — ну и спите. А волосы мои вам не мешают.
— Мешают, — вяло сказал капитан и заснул.
Шорох тающего снега, стук капель. По снегу, как дым, бродили тени облаков.
Капитан спал, прижав кулак к губам, и лицо у него было усталое, измученное.
Девушка наклонилась и осторожно просунула свою руку под его голову.
С ветви дерева, склоненного над ямой, падали на лицо спящего тяжелые капли воды.
Девушка освободила руку и подставила ладонь, защищая лицо спящего. Когда в
ладони скапливалась вода, она осторожно выплескивала ее.
Капитан проснулся, сел и стал тереть лицо ладонями.
— У вас седина здесь, — сказала девушка. — Это после того случая?
— Какого? — спросил капитан потягиваясь.
— Ну, когда вас расстреливали.
— Не помню, — сказал капитан и зевнул. Ему не хотелось вспоминать про этот
случай.
Дело было так. В августе капитан подорвал крупный немецкий склад боеприпасов.
Его контузило взрывной волной, неузнаваемо сожгло пламенем. Он лежал в тлеющей,
черной одежде, когда немецкие санитары подобрали его, приняв за немца, и вместе
с пострадавшими немецкими солдатами отнесли в госпиталь. Он пролежал три недели,
притворяясь глухонемым. Потом врачи установили, что он не потерял слуха.
Гестаповцы расстреляли Жаворонкова вместе с тремя немецкими
солдатами-симулянтами. Ночью, тяжело раненный, капитан выбрался изо рва и полз
двадцать километров до места явки.
Чтобы прекратить разговор, он спросил:
— Нога все болит?
— Я же сказала, что могу идти сама, — раздраженно ответила девушка.