Ну а что такое стресс, мой организм вообще не ведает. Конечно, я много работал, но не настолько, чтобы выдохнуться. Да и с девушками был полный порядок. Раз в три дня плавал в бассейне… Сам посуди, тут не о чем даже говорить.
– Да уж, – ответил я.
– Только рвота, и все, – сказал он. Следующие две недели его рвало, а телефон звонил.
На пятнадцатый день он почувствовал непонятную усталость, отложил работу и в попытке убежать если не от рвоты, то хотя бы от телефонных звонков снял номер в отеле, чтобы целый день смотреть телевизор и читать книги. Сначала все шло прекрасно. Он безболезненно одолел бутерброд с ростбифом и салат из спаржи. Может, сказалась смена обстановки, но пища замеча-тельным образом осела у него в желудке и нормально переварилась. В половине четвертого в баре отеля он встретился с девушкой лучшего друга, выпил черный кофе с вишневым пирогом – все опять прошло гладко. Потом он занимался любовью с девушкой лучшего друга. С сексом тоже все было замечательно. Проводив ее, он поужинал в одиночестве – отправился в ресторан-чик рядом с отелем и заказал жареную макрель с тофу, закуску, заправленную уксусом, суп мисо и чашку риса. Алкоголь он по-прежнему не употреблял. Часы показывали половину седьмого.
Вернувшись в номер, он посмотрел новости, а когда они закончились, взялся за новый ро-ман Эда Макбейна из цикла о 87-м полицейском участке. Было уже девять вечера, а его все еще не тошнило, и он мог наконец перевести дух. Не торопясь, в полной мере насладиться ощущением сытости. Ему казалось, что теперь ситуация будет улучшаться и все вернется на круги своя. Он отложил книгу, включил телевизор и немного попереключал каналы, пока не остановился на старом вестерне. Фильм закончился в одиннадцать, сразу за ним шел последний выпуск новостей. Когда закончились и новости, он выключил телевизор. Ему нестерпимо хотелось виски, и он уже готов был подняться в бар и опрокинуть рюмочку для лучшего сна, но передумал – не хотелось марать алкоголем этот чистый день. Выключив ночник, он нырнул под одеяло.
Ночью зазвонил телефон. Он открыл глаза и взглянул на часы. 2.15. Спросонья он никак не мог понять, почему здесь звонит телефон. Сонно мотая головой и почти не просыпаясь, он снял трубку и поднес ее к уху.
– Алло, – произнес он.
Ставший привычным голос назвал его имя и, как обычно, в следующее мгновение отклю-чился. В ухе остались только короткие гудки.
– Но ведь ты никому не говорил, что остановился в этом отеле? – спросил я.
– Конечно никому не говорил. Разве что девушке, с которой занимался любовью.
– Не могла она кому-нибудь проболтаться?
– Но зачем?! Пожалуй, он прав.
– Сразу после звонка меня вывернуло в ванной. Все мое богатство вылетело вон: рыба, рис, – все! Телефонный звонок словно распахнул какую-то дверцу, открыв рвоте дорогу. Когда рвота прекратилась, я забрался в ванну и попробовал разложить все по полочкам. Первое, что приходит в голову: звонки – это тщательно спланированный кем-то розыгрыш или хулиганство. Не знаю, откуда этот тип узнал про отель, но пока не будем об этом. Важно, что это результат чьих-то действий. Второй вариант – это слуховые галлюцинации. Мысль о том, что я могу испытывать галлюцинации, показалась мне абсурдной, но если я решил провести бесстрастный анализ, то сбрасывать со счетов такую вероятность нельзя. Допустим, мне показалось, что «раз-дался звонок», я снял трубку, и мне показалось, что «назвали мое имя». На самом деле ничего этого не было. В принципе возможно, верно?
– Ну, в общем, да, – ответил я.
– Я связался с портье и попросил проверить, звонил ли только что кто-нибудь в мой номер, но это оказалось невозможно. Телефонная система отеля фиксировала только исходящие звонки, но не наоборот. Таким образом, у меня не было ни одного ключа к разгадке.