Письмо было большое, я чувствовал его жар между кушаком и моей кожей, холодной как лед.
– Садись на коня, пусть идет шагом, – сказала торговка Эстер. – Езжай вдоль стены, как она кончится, поверни на улицу направо, а как доедешь до гранатового дерева, обернись и посмотри на дом, из которого вышел, в окошко, что будет перед тобой.
Она исчезла так же неожиданно, как и появилась. Я неловко вскочил в седло, будто делал это впервые в жизни. Сердце билось, словно хотело выскочить из груди, руки не знали, как удержать поводья, но ноги сжали круп лошади, и умное животное пошло шагом, как велела Эстер; в конце стены мы свернули направо.
Где же гранатовое дерево? Может, это чахлое? Да, оно! Я слегка повернулся на лошади: а вот и окно, но в нем никого не было. Эта ведьма Эстер обманула меня!
Только я так подумал, как обледеневшие ставни распахнулись, словно взорвались, и на солнце, в сверкающей раме окна появилась моя прекрасная возлюбленная, через двенадцать лет я увидел ее лицо среди заснеженных веток. Моя черноглазая, смотрела то ли на меня, то ли вдаль, в другую жизнь. Я не понял, была она грустна или улыбалась; или грустно улыбалась?
В письмо был вложен рисунок, я понял, как похожа эта сцена – я на коне, она у окна – на так часто изображаемую сцену из «Хосрова и Ширин»; я сгорал от любви, как и было изображено в тех книгах, которые мы читали в детстве.
МЕНЯ ЗОВУТ ЭСТЕР
Знаю, вам интересно, что же было написано в письме, которое я отдала Кара. Поскольку и мне было интересно, я все узнала. Если хотите, представьте, что переворачиваете обратно страницы этого повествования, а я расскажу, что произошло до того, как я передала письмо.
Мы, два старика, я и мой муж Несим, под вечер сидели дома в нашем еврейском квартале, что на берегу Золотого Рога, подбрасывали дрова в печку и пытались согреться. Не смотрите, что я называю себя старухой; стоит мне взять в руки узел с шелковыми носовыми платками, перчатками, чаршафами[26Чаршаф – покрывало мусульманской женщины.] да среди тканей для рубашек, привезенных португальским кораблем, положить колечки, сережки, ожерелья, и дорогие, и дешевые, да бусы, от которых чаще бьются женские сердца, как я отправляюсь в город, и нет улицы в Стамбуле, которую я обошла бы стороной. Помимо товара, я ношу от дома к дому письма и слухи. Знайте, что половину девушек Стамбула замуж выдала я; и говорю я это не ради хвастовства. Так вот, как я уже говорила, сидели мы под вечер дома, и вдруг кто-то постучал. Я встала, открыла дверь – на пороге глупенькая служанка Хайрие. В руке – письмо. Сначала я не поняла просьбу Шекюре, которую изложила служанка, дрожа то ли от холода, то ли от волнения.
Ваша Эстер умирала от любопытства. Она сумела узнать, что было написано в письме:
_«Кара-эфенди,_пользуясь_близостью_с_моим_отцом,_ты_приходишь_к_нам_в_дом._Но_не_думай,_что_получишь_какой-нибудь_знак_от_меня._После_твоего_отъезда_произошло_многое._Я_вышла_замуж,_у_меня_два_прекрасных_сына._Один_–_Орхан,_ты_видел_его,_когда_он_зашел_в_комнату._Я_уже_четыре_года_жду_мужа_и_больше_ни_о_чем_не_думаю._Возможно,_я_чувствую_себя_слабой,_беззащитной_и_одинокой_с_двумя_детьми_и_старым_отцом_и_нуждаюсь_в_мужской_поддержке,_но_пусть_никто_не_думает,_что_сумеет_воспользоваться_моим_положением._Поэтому,_пожалуйста,_не_стучи_больше_в_нашу_дверь._Ты_однажды_уже_сделал_неверный_шаг,_и_у_меня_тогда_ушло_много_сил,_чтобы_оправдаться_перед_отцом._Вместе_с_этим_письмом_посылаю_тебе_рисунок,_который_ты_сделал_для_меня,_когда_был_молодым_и_витал_в_облаках._Чтобы_ты_ни_на_что_не_надеялся_и_не_обманывался._Нельзя_влюбиться,_глядя_на_этот_рисунок._Пусть_нога_твоя_не_ступает_в_наш_дом,_это_–_самое_лучшее»._
Я – ШЕКЮРЕ
Почему я стояла у окна, когда Кара проезжал на белой лошади? Почему я почувствовала, что он подъехал, и именно в этот момент распахнула ставни и долго смотрела ему вслед сквозь заснеженные ветви граната? Этого я не могу вам точно сказать.