Он не заметил, что автомобиль остановился неподалеку, на месте только что отъехавшей машины, и не видел, как из него вышли Гувер Шотс и человек в ярко-голубом костюме и белой шляпе. Но вскоре Хейз взглянул в ту сторону и увидел человека в голубом костюме и белой шляпе, стоящего на капоте автомобиля. Хейза поразило, каким изможденным выглядит его двойник, и он даже прервал проповедь. Таким он себя представить не мог. У человека, на которого он смотрел, были впалая грудь и длинная шея, руки он держал по швам и стоял, точно ожидая какого-то сигнала и опасаясь его пропустить.
Гувер Шотс ходил по тротуару перед автомобилем, перебирая струны гитары.
— Друзья, — зазывал он, — хочу представить вам Настоящего Пророка; послушайте, что он скажет. Уверен, его слова сделают вас такими же счастливыми, каким стал я!
Если бы Хейз смотрел на Гувера, его бы удивило, каким счастливым тот выглядит, но взгляд Хейза был прикован к фигуре на автомобиле. Он спрыгнул с машины и подошел поближе, не отрывая глаз от зыбкого силуэта. Гувер Шотс простер руки, и человек внезапно закричал нараспев гнусавым голосом:
— Неискупленные сами искупят свои грехи, грядет новый иисус! Ждите чуда! Вы спасетесь в Святой Церкви Христа Без Христа!
Затем снова повторил то же самое точно таким же тоном, только быстрее. А потом стал кашлять. Это был громкий чахоточный кашель, зарождавшийся где-то глубоко в груди и завершающийся протяжным всхлипом. Потом он сплюнул чем-то белым.
Хейз встал рядом с толстой женщиной; та обернулась, оглядела его, потом перевела взгляд на Настоящего Пророка. Поразмыслив, она подтолкнула Хейза локтем и хихикнула:
— Вы с ним что — близнецы?
— Если не выследить и не уничтожить, уничтожат вас,— ответил Хейз.
— А? Кто? — спросила она.
Он отвернулся и зашагал прочь, а женщина смотрела, как он садится в машину и отъезжает.
— Он не в своем уме. — Она тронула за локоть стоявшего рядом мужчину. — Впервые вижу близнецов, которые выслеживают друг друга.
Вернувшись домой, Хейз обнаружил в своей постели Шабаш Хокс. Она съежилась на кровати, обхватив одной рукой колени, а другой вцепившись в простыню, словно собиралась на ней повеситься. Хейз сел на кровать, не удостоив девочку взглядом.
— Я не уйду, даже если ты ударишь меня столом, — сказала она. — Не уйду. Мне некуда идти. Он бросил меня, и это ты его прогнал. Я видела вчера ночью, как ты зашел и поднес ему спичку к лицу. Думала, и так легко понять, кто он такой, без всякой спички. Он просто жулик. Даже не крупный жулик, а так, мелочь; когда ему надоедает всех обманывать, он просто побирается на улице.
Хейз наклонился и стал развязывать ботинки. Это были старые армейские башмаки, которые он выкрасил в черный цвет, чтобы они потеряли казенный вид. Он снял ботинки и снова сел. Девочка с опаской смотрела на него.
— Будешь меня бить или нет? — спросила она. — Если будешь, давай сразу, потому что я не уйду. Мне некуда идти. — По Хейзу не было заметно, что он собирается кого-то бить; казалось, он решил не трогаться с места до самой смерти. — Послушай, — продолжала она другим тоном, — как только я увидела тебя, я сказала себе: вот что мне нужно. Ты увидела карие глаза и рехнулась, девочка! Не важно, что взгляд у него такой невинный, он порочен до глубины души, как я. Одна разница: я хочу такой быть, а он нет. Вот именно! Я хочу быть такой и могу научить, чтобы и тебе понравилось. Хочешь узнать, как это здорово?
Он обернулся и увидел за спиной худенькое личико с большими зелеными глазами.
— Да, — произнес он все с тем же каменным видом, — хочу. — Он поднялся, снял пиджак, брюки и кальсоны, сложил одежду на стуле. Потом выключил свет, снова сеяв постель и стянул носки. У него были большие белые и влажные ступни, он сидел и смотрел на их очертания на полу.