Волосы промокли, ноги замёрзли. Окрасившаяся вода с лица стекла по шее на грудь.
– Чёрт!
Алиса быстро сорвала себя галстук, рубашку и майку. Последняя уже окрасилась розовым.
Ругаясь себе под нос, Алиса скомкала снятые вещи и попыталась докинуть их до берега.
Это удалось лишь частично ― майка попала в воду, рубашка и галстук единым комком долетели благополучно.
Продолжив тихонько ругаться ― теперь уже на собственную бестолковость и неуклюжесть ― Алиса всё же вернулась к берегу, попутно выловила из озера майку, вышла на песок и тут же уронила её. Мокрый трикотаж тут же стал таким грязным, что хоть вой. При этом даже мысль снова залезть в воду и прополоскать, показалась Алисе просто ужасной.
Да и вообще! Что за дело ― пытаться всё с себя смыть и отстирать здесь, в холодной грязной воде, если в лагере есть чудесная прачечная? И душ с тёплой водой. И чистая форма.
Алиса ощутила непонятное холодное спокойствие.
– Собственно, а чего это я так бешусь? ― сказала она себе вслух. ― Надо в лагерь! Вызвать кого следует на ту полянку. Пусть разыщут, кто это сделал.
Забыв кеды и майку на песке, держа в руках скомканную рубашку и галстук, Алиса спокойно потопала в лагерь. Прошла по кромке воды берегом, свернула на тропинку, обогнула небольшую заводь, по мостику перешла ручей, снова оказалась у воды. Здесь берег круто забирал в сторону, озеро делало изгиб, и становился виден лагерь, тогда как место всеобщего тайного купания осталось вне видимости.
– Хм. Странно, ― произнесла Алиса вслух, ни к кому не обращаясь.
Ногу и руку больше не щипало.
Виденное на поляне показалось чем-то вроде дурного сна ― не столь существенным.
Что, впрочем, не отменяло плана сообщить кому следует о находке. И вообще ― тот, кто это сделал, должен бы ответить.
Алиса сделала ещё несколько шагов и снова остановилась как вкопанная.
Ей бы вспомнить, что на ней из одежды только трусы и порванная юбка.
Но нет ― мысли ушли далеко. Оглянувшись, девушка обратила внимание на две дорожки следов на песке. Не сказать, чтобы кругом было гладко ― обычный песчаный берег. НО следы Алиса всё же различила:
– Это что, оттуда?
Мгновенно переключившись, девушка вернулась на мостик, оттуда на тропинку и снова на берег. Да, шли здесь! Обратно на ту сторону, вон там виден забор. Так что, тот, кто убил лося на поляне, пошёл в лагерь?
Алиса нахмурилась. Опустилась на четвереньки, склонилась к следам. Сама не зная, зачем, втянула ноздрями воздух.
Непонятно как, она ощутила еле различимую нотку того самого отвратительного запаха с поляны.
– Да, это они!
Алиса встала и пошла вдоль дорожек следов, не сводя с них глаз.
Те, кто оставил их, шагали бок о бок. Маленький размер стоп. Девчачий?
Алиса пошла быстрее.
Ещё метров триста, и будет уходящий в воду забор лагеря.
Двести.
Сто.
Пятьдесят.
Всё.
Здесь они просто перемахнули через забор. Тип А.
Надо бы как-то тоже перелезть. Стена небольшая ― метра два всего.
Обычно Алиса бы слегка разбежалась и ухватилась за верх руками, но сегодня…
Сегодня в руках оказалась скомканная рубашка и галстук.
– Зачем я ношу это в руке? ― проговорила девушка вслух, но вместо того, чтобы надеть, просто выронила. Посмотрела на свою правую (только что освободившуюся) руку, потом на забор.
Толкнула воздух перед собой ― и бетонная секция забора рухнула, выворотив землю.
Десять минут спустя Алису уже укутали в полотенце, прикрыв наготу, и привели в корпус ашек прямо к командиру Алёне Быстровой. Доложили, что пионерка из её отряда проломила забор и расхаживала по лагерю в одной юбке, твердя что-то про живодёров.
– Кто-нибудь! Сбегайте за мозговиками! ― приказала Алёна. ― А Алису в палату.
Несведущий человек мог бы подумать, что на девочку-подростка напал извращенец, и потому нужно срочно звать взрослых. Однако, во-первых, Пионерам любой извращенец ― это на одну ладонь положить, другой прихлопнуть. Та же Алиса хоть и считалась спящей ашкой, могла запросто сломать обычному человеку любую кость голыми руками. Ну а во-вторых, Алёна обо всём догадалась, стоило лишь приблизиться и вдохнуть.
Нюх не обманешь.
И бормотание про «живодёров» неспроста.
Поэтому Алису и увели прямиком в палату, где Алёна усадила её на кровать, а сама села напротив. И рядом встала Маша Старцева. Обе уставились на Алису, чего-то ожидая. А та глубоко вдохнула и вдруг прервала бормотание.
– Этот запах. Это… кровь?
– Алиса. Ты была в лесу? ― Алёна спросила это очень странным голосом, после чего взглядом попросила Машу пойти и подпереть дверную ручку стулом.
– Этот запах, ― Алиса чуть опустила лицо и посмотрела на Алёну исподлобья.
– Ты приняла его? Духа леса, а?
– Вы это так называете? ― голос Алисы звучал странно. Прилипшая ко лбу чёлка придавала лицу зловещий вид.
– Ты видела поляну? Ты что-то трогала на ней? ― спрашивала своё Алёна, но девушка напротив уже ничего не слышала. В её радужках пробежали голубоватые искры.
– Да нечего тут спрашивать, ― подала голос Маша, которая как раз управилась с дверью. ― Видно же, что лесной дух уже в ней.
– Ну да, ― согласилась Алёна. ― Слушай, Алиса. Мы сейчас расскажем тебе кое-что очень важное, только ты успокойся. Видишь ли, ты теперь такая же, как мы, и с этим надо научиться ужива…
Алёна не договорила. От невидимого толчка она пролетела через всю палату и впечаталась в стену. Удар пришёлся на голову.
Это был сто шестьдесят седьмой случай, когда Слава Майорова даже не узнала, от чего мир снова ушёл для неё в перезапуск.
Глава 3
Способность снова оказалась спящей. Чёрт! Но может, так и надо.
КПП, автобус, лось, авария, почти часовая прогулка по шоссе.
Алиса на остановке, дошло до драки. Потом небольшая прогулка с Олимпиадой.
Алёна и Маша, потом Вадим Борисович. По дороге от директора не встретила Лариску. Чуть не поругалась с Серёгой на входе в корпус вэшек. Познакомилась с отрядом, пошли на обед. Потом ― купаться на озеро.
И вот уже вечер. Снаружи сумерки ― в столовке светло от многочисленных ламп.
Как же давно не было таких спокойных первых дней!
Слава сделала большой глоток вишнёвого киселя из кружки и поглядела на сидевшую напротив Дашу. Та подмигнула.
– Ты чего такая смурная? ― шепнула на ухо Катя. ― Если ты из-за Алиски…
– Да я уж и забыла, если честно.
– А что тогда?
– Да так, своё… Ничего особенного.
– Ну ты, если что, всегда можешь поделиться. Не со мной, так с Олимпиадой. И ещё тут в научном корпусе есть психолог.
Слава повернула к Кате лицо и долго смотрела ей в глаза.
– Что?
– Ты добрая, Кать!
– А-а! Ну я просто забочусь о своём отряде, чтобы всё было в лучшем виде.
– В лучшем виде… ― рассеянно повторила Слава. На самом деле её никак не отпускали мысли о предыдущей реальности, которая оборвалась слишком внезапно, без намёка на причины. Вернее, намёк был: прибежали посыльные от ашек, сказали, что Катя срочно нужна, чтобы кому-то там помочь. Сердце ёкнуло, хоть имён никто не называл. Почему-то сразу стало страшно. Катя рванула в сторону корпуса третьего отряда, Слава побежала было за нею ― и всё. Снова КПП. Новая порция воспоминаний новой себя. Не такие уж и отличные от её первоначальных. Почти такие же за исключением мелких частностей. В этой реальности вообще всё было почти так же. Настолько, что Слава даже позволила отдать пистолет Цурюпе на хранение сразу. Сама внесла исправление в надежде что-то улучшить и переиграть.
Тот, кто живёт в лесу, тут же отреагировал.
«О, оч-чень хитро!»
«Чтоб его черти взяли», ― решила Слава и даже не стала отвечать. А он как бы сам пропал и более не беспокоил. Чудесненько! Слава так устала от непрерывной игры и попыток перехитрить, что готова была многое отдать за возможность отдохнуть хоть денёчек!
Ничего же не изменится, если ещё одна реальность сгорит. А не сгорит ― так ещё и лучше.