– И когда вы это получили?
– Весной, а издáли в декабре.
– Получается, я это написала… ― Слава попыталась вспомнить хронологию своей здешней жизни и не смогла. Что-то очень сильно не сходилось. Не было памяти о более раннем окончании школы. Не отпечаталось написание самой работы вне основного учебного плана! Откуда дополнительные расчёты ― это данные уже проведённых и задокументированных опытов? И если Катя и остальные знали её заочно по этой вот книжке ― как её рассчитывали внедрить ПОД ПРИКРЫТИЕМ? Зачем тогда конспирация? Почему Цурюпа инструктировал её как обычно? Ни одного ответа: история Славы в памяти оставалась как будто той же, что и в большинстве случаев с незначительными вариациями!
НЕ СХОДИЛОСЬ!
Неправильная реальность ― битая! События не вытекали одни из других? Нарушены причинно-следственные связи: Тот, кто живёт, не застрял в неправильном тоннеле, но при этом присутствовал в этом мире и, по-видимому, всё ещё оставался связанным? Может ли подобное оказаться ОСОБЕННОСТЬЮ данной реальности?
– Э-эй! Ты что задумалась, ― Катя привлекла Славино внимание щелчком пальцев.
– Так вы знали, что я курсант спец-института? ― осторожно спросила Слава.
– Знали, ― выдохнули, казалось, все присутствовавшие. Теперь уже Славе показалось, что все старались помалкивать именно из-за неё. Вроде как присутствие авторитета давило. «Какого авторитета, люди, вы чего? Впрочем, это ведь тоже кое-что объясняет…»
– Поэтому вы и приняли так легко факт, что это Комитет направил меня к вам.
– Да мы за это Комитету очень даже благодарны. Мы ПРОСИЛИ об этом! Сама Ярослава Майорова в нашем отряде ― это же просто с ума сойти. В лучшем виде! ― Катя показала большой палец. ― Мы тут готовились, девчонки для тебя каравай даже хотели испечь, хотели встретить с помпой! Правда, Олимпиада сказала, что лучше, если все займутся своими делами и не будут акцентировать внимание.
«Это точно!»
– Олимпиада права, кстати, ― кивнула Слава, ― я не люблю внимания к себе. И если бы меня встречали с караваем, сгорела бы от смущения. Так что всё хорошо. Ну и ещё подноготную вы теперь знаете.
Помолчали. Катя что-то напряжённо обдумывала.
– Да уж, ― протянула она наконец, ― в свете твоего рассказа придётся изменить нашу программу. Для начала выясним, что там касается Того, кто живёт. Если в нашем мире он всё-таки есть, то надо его для начала найти.
– Подожди, ― Слава встала с места. ― Может, если мы не будем нарываться, ничего плохого и не случится, понимаешь? Если никто не погибнет, то и сброса не будет.
– И ты тогда останешься в этой реальности?
– Думаю, да, но это не точно, ― Слава пожала плечами.
– Ясно. Тогда что, как пойдёт ― так пойдёт, просто ждать? А если прямо сейчас уже началась не касающаяся нас цепочка событий, которая приведёт к очередному… коллапсу? Если мир уйдёт в перезагрузку ― будет ли это только для тебя? Что будет с нами? Мы либо останемся здесь переживать катаклизм или даже конец света, либо вообще наша реальность перестанет существовать. Понимаешь, нам в любом случае будет плохо. Мы обязаны что-то делать, а не просто ждать.
«Вот этого я и боялась».
– Вот поэтому я стараюсь не рассказывать вам… Вы сейчас напортачите и сами приблизите… перезапуск. А перезапуск ― это всегда значит, что кто-то умер.
Среди вэшек пробежал шёпоток. Слава практически ощущала спиной напряжение в инфополе. Кстати!
– Катя. Для чего вы развернули поле информационного контроля?
– Какое поле? Мы не разворачивали.
Славе даже показалось, что в ленинской комнате стало темнее.
– То есть как не разворачивали? Научная группа регистрирует инфополе на всей территории с сильным воздействием на психику. Руководство обеспокоено, и все думают, что дело в Пионерах типа В.
– Они научились замерять воздействие?
– Не напрямую, по косвенным факторам.
Все снова умолкли, и даже стало слышно, как в стекло бьётся муха.
– Та-ак… ― Катя уселась на ближайший свободный стул. ― Допустим, кто-то развернул сеть, а мы не в курсе. Значит, с нашими каналами эта сеть не пересекается. Даша, Саша ― помогите!
Слава, Тоня и остальные отступили от Кати, освободив небольшой кружок. Близнецы Сыроежкины присели на корточки перед Катей, взяли её за руки. В ожидании результатов замерла даже муха на окне.
– Так… ― Катя и близнецы разомкнули веки и выпрямились. ― Ничего.
Слава принялась тереть подбородок и подняла глаза к потолку, словно там мог обнаружиться ответ:
– Вы же не заражены. Может, в этом дело?
– Мы не впустили обладателя голоса ― может, в этом дело? ― Даша переспросила без иронии или сарказма, но прозвучало всё равно как-то не очень.
– Не, так не годится, ― Катя тоже потёрла подбородок, потом сняла очки и потёрла переносицу. Прошлась взад-вперёд вдоль доски.
– Слава, ты уверена, что не упустила каких-нибудь важных деталей?
– Уверена.
– Тогда предлагаю следующий шаг. Вызовем сюда Серёгу Ивокурова. Только чтоб ни слова об истории Славы ― все поняли? Нам тут не нужно ни паники, ни излишнего внимания. И потом. Вдруг какой умник решит пойти в лес искать Того, кто там живёт. Нам только этого не хватало. Все поняли?
– Так точно! ― вразнобой ответили вэшки, а Тоня со словами «Я позову» скрылась в двери.
– Пока Тоня ходит, ― Даша обратилась к новенькой, ― давай повторим, по каким признакам ты определила, что Тот, кто живёт в лесу, всё-таки здесь.
«А правда, по каким?»
В пальцах точно сама собой появилась косичка, и Слава принялась нервно теребить кисточку на конце.
– К большому сожалению, ― сказала она наконец, ― у меня не признак. Я его слышала. Именно его самого. Он иногда отпускает в мой адрес ехидные или не очень замечания. Так что всякие там признаки ― это уже факультативно. Главное ― я слышала его самого. Причём прямо перед тем, как войти в корпус.
– Иными словами, он сейчас нас слышит.
– Он постоянно всё слышит.
– А обмануть его можно? Чтобы он не подслушивал?
– Зачем? Он застрял между мирами. Не может вернуться домой, не может выйти в наш мир полностью. Он сам бы и рад, чтобы всё закончилось, но не знает как.
– Затем, что твой выигрыш в этой игре это, условно говоря, чтобы никто не погиб. А когда кто-то погибает ― тогда он получает свободу действий, так? Ну, ты рассказывала, как он начал лавинообразно подчинять себе всех подряд, что вылилось в бойню. То есть цели у вас разные. И в идеале, если ты выиграешь, он навеки останется застрявшим.
– Поэтому он и не даёт мне выиграть, ― кивнула Слава. В этих выкладках Катя не открыла Америку, ― Но есть и ещё кое-что: он ищет вариант, при котором его можно будет отправить домой, но чтобы никто не погиб ― иначе новый перезапуск.
– Уф! ― Катя встряхнула головой. ― какой-то цирк. То есть он, если видит возможность так и остаться застрявшим…
– …Начинает убивать, чтобы вызвать перезапуск, ― кивнула Слава.
– А наоборот ― предотвращать смерти ― он не пробовал? Ну, вроде как специально так сделать, чтобы никто не погибал, и при этом все мы специально занялись бы решением его проблемы, чтобы ― ну, я не знаю, ― отправить его туда, откуда он пришёл?
Повисла пауза.
К сожалению, Слава даже знала ответ из первых уст. Катя задавала этот вопрос ей уже как минимум семь раз, и всякий раз ответ был одинаковым.
– Даже на моей памяти он около сотни раз пытался проводить относительно дружественную линию. Это ни к чему не привело. Он… он враждебен даже когда хочет казаться добреньким. Он злой, и его влияние на нас в любом случае злое. Ну и не забывай ещё, что я сегодня впервые увидела Тоню живой и здоровой. То есть в каждом случае раньше Тоня уже была захвачена, а вы уже мутировали и превращались в чудовищ.
– Значит, ― прищурилась Катя, ― именно у нас есть уникальный шанс. Интересно, а если попробовать ввести несколько переменных и попробовать рассчитать? Допустим, «А» ― это…
И, не договорив, Катя соскочила с места и метнулась к учительскому столу, из ящика которого извлекла большой блокнот и ручку. Тут же уселась и принялась покрывать листки ровными строчками записей. Пионеры потянулись к ней и вскоре обступили плотным кольцом. Слава при этом осталась на месте и молча ждала. Минут через десять за дверью послышался топот, и в комнату вбежала запыхавшаяся Тоня, и следом за нею ― рослый парень с комсомольским значком, но всё ещё в пионерском галстуке. Тёмные радужки, волевой подбородок, широченные плечи. Брови сдвинуты в одному ему свойственной манере.