Мы призываем тех, кто сидит в Кремле: еще можно предотвратить кровопролитие. Станьте на путь демократии, сверните Железный Занавес, допустите у себя полную свободу собственности и торговли. Дайте порабощенным вам народам право на самоопределение, прекратите их культурно подавлять, навязывая свой язык. Сократите свои вооруженные силы, оставив разумный минимум, достаточный для защиты территории и поддержания на ней порядка. И поверьте, что Запад тогда не будет иметь к вам никаких претензий – напротив, мы будем рады жить в мире с новой, демократической Россией, вести с ней выгодную торговлю, обмениваться идеями.
Мы призываем русских воссоединиться с семьей мировых народов. Открыть свои двери остальному миру, разрешить свободную торговлю, открыть ресурсы своей страны для конструктивного использования, и таким образом улучшить жизнь всего человечества. Прекратить пагубную политику закрытия зоны своего влияния для мирового рынка, дозволить свободное перемещение через границы людей, товаров, идей. И если вы решите оказать бессмысленное сопротивление всему цивилизованному свободному миру – то мы будем с вами воевать, пока вы не капитулируете.
Мне искренне жаль наших храбрых солдат, кто погибнет во имя мировой демократии. Но я обращаюсь сейчас ко всем людям Земли: это будет последняя битва, после которой наступит всеобщее счастье, мир, покой, единый для всех порядок. Последний бой между силами Добра и Зла, между Светом и Тьмой – после которого уже никто на земле на станет подвергать сомнению наши высокие идеалы. Одним из которых является – подлинно свободный мир не дозволяет ущемления свободы и убийства своих граждан. У нас были разногласия с президентом французов – но несмотря на это, он был одним из нас. И его подло убили адепты Тьмы. Если мы это простим, смиримся, не заметим – завтра они придут за любым из нас. Для свободного мира священна жизнь любого из своих граждан – в отличие от тоталитаризма, для которого люди – как дрова в топке. Убив высшее лицо свободной страны, русские перешли черту – и должны будут за это расплатиться.
Берлин. Посольство Норвегии.
6 октября 1953 г.
Это был обычный прием, устроенный по случаю… а какая разница! Для военно-воздушного атташе генерал-майора Эгиля Аронсена важным было лишь то, что к нему подошел герр Кнопп, с которым славный норвежский воин был знаком еще с сорок первого года (да, оккупация – но ведь Норвегия демократическая страна, а не диктатура, подвергающая своих верных солдат репрессиям за пребывание в плену). В те прошлые годы герр Кнопп носил погоны люфтваффе – сейчас же был в штатском, и работал в «Люфтганзе».
– Герр Аронсен, могу я сказать вам нечто, не для чужих ушей? Очень скоро, возможно уже завтра, вы получите приказ из Осло немедленно вернуться. После чего дома вы проживете весьма недолго. Это решил кто-то из ваших – тех, кто выше вас.
Аронсен слегка сбледнул с лица, и это не укрылось от внимания герра Кноппа. Однако норвежец быстро справился с собой и спросил:
– Вы из Штази? Или работаете сейчас на русских?
– Герр Аронсен, открою вам маленький секрет. Тогда в Тронхейме я не в отделе снабжения служил, а в разведке Люфтваффе. А вам известно, что в конторах бывших сотрудников не бывает. Однако, с вашего дозволения, продолжим. Вы все же немалая фигура, с вашим званием и должностью, – и, чтобы ее устранить, должна быть веская причина. Кому из своих вы перешли дорогу настолько, что он решил вас убрать? Мы могли бы вам помочь – но сами понимаете, благотворительность не в наших интересах. Если у вас есть, что нам предложить, то можете рассчитывать на нашу помощь. Я не настаиваю на немедленном ответе – вот моя визитная карточка, впрочем, вам и так известен мой телефон. Если у вас появится желание, можем встретиться в «Баварии», вы ведь помните тот уютный ресторанчик на КарлМарксштрассе?
Аронсен хотел бы забыть о том разговоре. Но через три дня его вызвал посол – и слова немца оказались правдой, отзыв домой по «чрезвычайно срочному делу», без указания причины (что уже само по себе было подозрительно). И посол ничего не знал – так что Аронсен решился. Убить ведь могут не его одного – в том же пятидесятом у советника Йоргенсена на вилле взорвался газ, из семьи никто не выжил, и слухи ходили, что это не несчастный случай был. Или автомобильную катастрофу устроят, а ведь Сельма и девочки не раз просили его подвезти. Потому атташе тотчас же поспешил позвонить Кноппу. Который оказался на месте – и назначил встречу в том самом ресторанчике в семь вечера.
– Итак, господин Аронсен?
Норвежец нервно огляделся. То, что он сейчас совершит, называлось «государственная измена», а законы Норвежского королевства либеральны, но не настолько же! Но выбора не было – мертвым слава не нужна. Не приди он сюда, наверное, его имя не стали бы подвергать позору, похоронили бы с положенными почестями, в мундире и с орденами, под ружейный салют. А рядом, возможно, несли бы еще три гроба, один большой и два поменьше. Нет, хватит с него подвигов, он уже достаточно отдал своей стране – и в конце концов, не он начал эту игру!
– Вы уверены, что нас никто не услышит? И не узнает прежде времени о нашей встрече?
– Обижаете, герр Аронсен. Это ведь наша территория. И в этот кабинет никто не войдет, если мы не дозволим. Открою вам еще одну тайну: мы вышли на вас, потому что на вас готовилось покушение здесь, однако нам повезло узнать о том прежде. Что вызвало наш интерес уже к вашей персоне. Итак, я слушаю.
– Король Хокон Седьмой был убит, – сказал Аронсен, будто бросаясь в пропасть, – и это было сделано по прямому приказу посла США. Который вломился к королю вместе со своими громилами, а охрана была подкуплена и не вмешалась.
– Ну, это мы знаем, – ответил немец. – Разговоры о том ходили еще тогда.
– Есть еще пленка с записью, – сказал Аронсен. – Так случилось, что его величество как раз перед этим говорил со мной, отдавая приказ. А после оставил трубку не повешенной на рычаг – по небрежности, или уже что-то подозревал. И телефонные аппараты у меня и его величества были с встроенной звукозаписью. Его величество был немного позер и хотел сохранить для истории все свои приказы – такие телефоны были закуплены для всех важных министерств. Я сразу изъял пленку – хотел показать как улику принцу Улафу, вернее, уже королю. Но не решился.
– Почему, раз уж вы попытались начать свою игру, не уничтожили запись?
– Думал сделать хоть что-то – против того, с чем не согласен. Но решил присмотреться – если эти убили короля прямо в его кабинете, то за мою голову никто бы и кроны не дал. И Улаф показался мне патриотом Норвегии. То есть он бы даже ради отца, которого уже не вернуть, не стал бы ссориться с американцами. В лучшем случае постарался бы договориться с ними полюбовно, – а разменной монетой стала бы моя жизнь.
– Что ж, мы вас услышали, герр Аронсен. Где пленка и что вы за нее хотите? Можем предложить вам политическое убежище, пожизненную пенсию, а если пожелаете, то и работу.
– Этого мало. В Осло моя семья. Жена и две дочки. Если вы сумеете вывезти их сюда… Тогда я скажу вам пароль, по которому вам выдадут пленку. Она в одном банке, в некоей нейтральной стране.
– В Люксембурге, герр Аронсен? Позвольте дать вам совет, будьте лучшим физиономистом, у вас по лицу все можно прочесть, хотя говорят, что скандинавы невозмутимы. Но не беспокойтесь, мы играем честно – обмани мы вас сейчас, завтра нам трудно было бы договориться с кем-то другим. Тем более что вывезти из Осло женщину и двух девочек для нашей фирмы не такая сложная задача. Шестидневный срок вас устроит? Скажете в посольстве, что больны – могу посодействовать, завтра утром вам доставят средство, от которого у вас и в самом деле будут все симптомы простуды, включая высокую температуру.