На третьи сутки без сна у Ратмира начало гудеть в голове, и временами мельтешить перед глазами какой-то песок. За эти три дня и три ночи он толком и не прилег. Жрал что-то находу в сухомятку. Кухня у него работала норм, солдат кормили горячим, супами, кашей. Но он все толком не успевал подсесть к тарелкам. Хлестал воду из фляги. Пошел в конце концов к Ливси, просить хоть кофейку, чтоб не вырубиться. Спать было нельзя. Аргуняне в лесу постоянно что-то затевали, двигались и неожиданно били чем ни попадя. После провала «атаки в соседнем дворе», ясно, что они скоро снова ударят здесь, а внезапными эти твари умеют быть, спроси у 21-й дивизии, что разгромлена ими на границе.
За эти три дня им удалось проползти на какие-то сотни метров на разных участках обороны ордынцев. Пару раз они прорывались чуть глубже, но их выбивали десантники. Ясно, что со дня на день, а, может, через минуту, они где-то ударят всей дурью по уже разведанной вдоль и поперек обороне.
Ливси не дал кофе, а вколол ему прямо через китель что-то из синенькой ампулки, усмехнувшись, пообещал, что капитан не уснет еще трое суток и будет себя чувствовать огурцом. «Правда, потом вырубишься внезапно даже для себя. Просто, упс, и вырубишься на ходу». Ливси сказал, что ему дали команду колоть этой микстуркой всех офицеров на передке. Типа, через три дня по любому их сменят местами со вторым эшелоном и резервами.
Ратмир удивлялся неожиданной ясности сознания и приливу сил. «До чего дошел прогресс, до невиданных чудес», – напевал он, пробегая из квартиры в квартиру, по позициям своих солдат, проверяя посты. Бойцы-то спали по очереди и не нуждались в снадобьях доктора.
Рядом с ухом взвизгнуло и брызнуло искрами. Пуля вошла в стену. Снайперок в лесу пристрелялся. Вообще огонь из леса становился все прицельней. Они уже досконально знали позиции ордынцев, и поделать с этим уже ни чего было нельзя. Перемещаться и менять позиции было негде, все хорошие точки уже использованы. Теперь рота Ратмира для них, как нарисованная на карте, они только выбирают места и моменты для удара. В соседнем здании ахнул взрыв, доложили, что вражеские артиллеристы сожгли нам еще один ПАК. Надо было уходить отсюда, сдвигаться в бок или в тыл. Здесь торчать уже было слишком героично… Но приказ комполка был однозначный, держать этот участок «до конца».
Ратмир вызвал саперов и начал минировать первые этажи 9-этажек, проходы между ними и стекляшку торгового центра. Один танк с его голограммами загнал в вестибюль спортцентра. На старых позициях оставил 20 человек. Всех остальных, один оставшийся ПАК и два танка, весь лазарет (раненых оттуда уже отправили в полк всех) и тыл своевольно выдвинул в дома, нависавшие над спортцентром слева, чуть вглубь микрорайона, при этом, хорошо торчавшие на пути противника, если он пойдет по бульвару слева.
Лес разродился атакой около 7 утра, с первыми лучами солнца. Залп из 6 плазменных выстрелов фактически, доровнял многострадальные 9-этажки. Минометы накрыли двор так плотно, что не осталось ни одного не распаханного участка. ПАКи что-то ворошили в развалинах 9-этажек, подбрасывая взрывами крошево из ломаных бетонных плит. Из леса, выкатились 6 танков и два десятка бронетранспортеров с пехотой, быстро одолев поле, вошли во дворы. Танк из спортцентра успел сжечь один вражеский танк и был порван выстрелом ПАКа. Аргуняне заполняли площадку перед спортцентром, скверик и двор. Они были у солдат Ратмира как мишени в тире прямо перед носом. Ордынцы заработали из всех стволов. Вспыхнули еще два танка, посыпалась на землю покошенная пулеметами и стрелками пехота. Аргунские танки, развернув башни начали рвать дома, в которых засели бойцы Ратмира. Капитан слышал тяжкое уханье слева и справа – туда попадали танковые снаряды. Он вызывал в чате свой ПАК, но арта не отвечала, похоже, какой-то один из танковых выстрелов достался им. У последнего ратмирового танка, что заглючило, враз исчезла защитная голограмма, и он оказался виден, ясной темной точкой среди берез в сквере. Похоже, в него одновременно попали два вражеских снаряда. Башню оторвало и выбросило на развалины спортцентра. Танк стал похож на плоский блин, с пылающей сердцевиной. Ратмир махал рукой гранатометчику на ставший видным вражеский танк, когда почувствовал тупой удар по всем своим костям сразу. Каменный хруст окружил все вокруг. Стены задергались и как вода подернулись рябью, пол под животом задвигался. На несколько этажей выше по зданию ударила плазма. Сейчас сверху посыпятся этажи и может раздавить плитой, трубой или летящим сверху на бешенной скорости белым унитазом…
Ратмир рявкнул своим прыгать в окна, броском подскочил к окну и сиганул с третьего этажа вниз. На газоне, куда падали солдаты, они оказывались прямо под огнем аргунян. На подвернутых и ушибленных ногах, они как зомбаки из кино аляповато, размахивая руками бежали в сторону соседнего здания, где можно было укрыться. В глазах темнело от искр, под ногами чвокали пули, разбрызгивая грязь. Перед Ратмиром кто-то упал, и он, перепрыгнув через этого кого-то, бежал дальше. Молча, без мыслей, видя перед собой только спасительный подъезд. Вбежав в него, вломился в какую-то квартиру на первом этаже и стал смотреть в окно. С ним добрались до дома еще трое. Пятеро лежали на газоне молча, двое вопили – ранены. В чате отзывалось еще человек двадцать живых, засевших, кто где по окрестным домам и ямам. Ратмир за плечо подтащил к себе гранатометчика и ткнул ему пальцем в окно второго этажа в доме напротив – оттуда их на газоне косил пулемет, а сейчас строчил по окнам навскидку, надеясь хотя бы случайно выцепить уцелевших. Граник послал ему вспышку – там засветилось, и пулемет затих. Вражий танкист оценил этот выстрел. Снаряд вошел в перекрытие между этажами над Ратмиром и его гранатометчиком. Ахнуло, вдавило в пол, обожгло спину, потом с тупым треском ударились падающие куски бетона. Ратмир ничего не видел в мутной пыли. «Ек», – успел он подумать и исчез.
После неизвестного времени темноты и тишины, его вернул в реальность знакомый смех Ливси. Ратмир открыл глаза, почувствовал себя в горизонтальном положении, пахло медициной, горели синие лампы. Над ним лыбилось лицо доктора. «Тебя к награде представили, клево воюешь», – сказал Ливси, встретившись с ним взглядом, и удостоверившись, что капитан в сознании, хотя бы частично, спросил «как ты в целом?»
Ратмир вдруг почувствовал странную свежесть ниже пояса и проверил руками вдоль бедер:
– Где мои штаны?
– Выбросили, мне твои анализы не нужны. Я ж тебе говорил, не волнуйся за свои запоры. Просрался как миленький, и проссался тоже. А так, вообще, ты хорошо отделался. Контузия и несколько ушибов. Считай, остался невредим. От роты твоей тоже кое-что осталось.
Вы там много аргунян набили, потом еще туда десантура лазила, кому-то животы повспарывала. В общем обстановочка на фронте не плохая. Мы отошли на заранее подготовленные позиции, отступили на километр-два на разных участках. За неделю боев у них потери втрое больше наших. Сейчас все увязло в уличных боях и пока еще далеко от центра города. У нас есть все шансы продержаться еще три недели, тогда успеют прийти войска с востока. Может статься, что удержим мы этот Каулнин.
Глава 2
2,1
Ситуация на 5-й планете системы Z Аполлона была выведена на весь экран плазмы. Скорее, я смотрел не на ситуацию, а просто в сторону экрана. Не требовалось уже вчитываться в цифры статы и инфу с новостной ленты. Не было смысла увеличивать куски карты, разглядывать разгромленные улицы Каулнина и его пригородов. Ясно, что аргуняне не взяли город сходу, понесли огромные потери и увязли в продолжительных уличных боях. Орда смогла за месяц боев по разбомбленым дорогам перебросить в этот удаленный от ее основной территории анклав одну общевойсковую дивизию и несколько батальонов обеспечения, компенсировав почти полную потерю 22-й дивизии.