– Тоня, теперь уже ничего не поделаешь, так что принимай ситуацию такой, какая она есть. Хорошо ещё, что всё случилось мирно, а не со скандалом. В конце концов, Ритка не худший вариант, мы её с детства знаем. Пусть рожает, а там разберёмся. У нас же парень, а не девка. Не сойдутся – разведутся.
Антонина тяжко вздохнула, глотнула водки прямо из горлышка бутылки, запила томатным соком и вернулась в зал.
– Ну что, дорогие сваты, – обратилась она к вошедшим Ольге и Владиславу, – огорошили нас детки? Проходите к столу, надо же обсудить, где молодые будут жить, и что им по такому торжественному случаю подарить. Ну, и всё такое прочее.
– Жить мы будем у меня, – решительно заявила Маргарита, которая не представляла, как смогла бы остаться в доме мужа хотя бы на одну ночь.
– А подарите нам новую мебель, – попросил Сергей и направился к бобинному магнитофону, чтобы включить музыку. – Мама, для тебя же это не проблема, правда?
– Да у меня вообще никогда никаких проблем, лишь бы у тебя, сынок, их не случалось, – не удержалась от колкости Антонина.
Но её уже никто не слушал. Мужчины принялись деловито разливать по рюмкам и бокалам кому водку, кому вино. Ольга вполголоса переговаривалась с дочерью, а Владимир – с Верой. Немного выпив и закусив под тосты в стиле «За мир и счастье в новой семье», молодёжь отпросилась у взрослых «погулять», оставив сватов за праздничным столом обговаривать «вопросы». К ним прибилась и младшая сестра Маргариты Ольга, носившая то же имя, что и её мама.
Вскоре квартира Ритиной бабушки была отремонтирована, а зал, спальня и кухня обставлены импортной мебелью. К вернувшимся из Ленинграда, куда их отправили в свадебное путешествие родители, молодожёнам пару раз в неделю стала наведываться домработница Скворцовых, которая привозила продукты, мыла полы и готовила обеды. Сначала молодую жену возмущала навязчивая опека свекрови, но когда вырос живот, и домашние хлопоты стали даваться с трудом, Рита уже не возражала против того, чтобы кто-то решал за неё бытовые проблемы.
* * * * *
Пятнадцатого января тысяча девятьсот семьдесят пятого года Маргарита родила сына. Во время беременности у неё периодически возникала тревожная мысль: что, если сын (а она была совершенно уверенна в том, что родится непременно мальчик), всё-таки от Алексея? Но она всякий раз гнала от себя сомнения, цинично рассуждая: «Ну, даже если так, то что? Предполагаемые отцы оба высокие, русоволосые и кареглазые, так что особых сюрпризов с внешностью малыша не ожидается. Если биологический отец Алекс, то никто ничего не узнает. Даже я сама».
Мальчик родился весом в три килограмма двести граммов.
– Ты смотри, здоровенький какой. Синеглазый! Счастливый будет парень – на мамочку похож, – отметила акушерка.
«Вот и хорошо, что на мамочку», – устало подумала Маргарита. Она заранее уговорила Сергея назвать наследника Александром в честь своей любимой бабушки Саши. На самом деле ей очень хотелось звать сына по-прежнему дорогим для неё именем Алекс.
Ни невесты, ни друга
Омск, 1976—1980 гг
Алексей вернулся из армии, как и ушёл, в апреле. Как только он добрался до места службы, а попал он в Казахстан, при первой же возможности отправил письма маме, отцу, Владимиру, Сергею и Маргарите. От первых троих вскоре получил ответы, но второй друг и любимая девушка молчали. Впрочем, Мудров не удивлялся тому, что Скворцов не написал, этот парень не являлся любителем эпистолярного жанра и не считал себя должным делать то, чего ему не хочется, даже по дружбе. Но то, что Рита игнорировала его письмо, было обидно. Он никак не мог взять в толк: что такого страшного случилось в тот вечер, когда они виделись в последний раз? Как могло обыденное обещание парня ревновать свою девушку привести к полному разрыву отношений?
Во время своих проводов он всё названивал в квартиру её бабушки, надеясь, что они ещё увидятся, но никто не брал трубку. Так и уехал, не выяснив недоразумения и не простившись, но всё же предполагал, что девушка остынет от своей надуманной обиды, и они помирятся. Спросить в письмах маме и Владимиру, как поживает Рита, ему было неловко, ведь для всех она оставалась всего лишь школьной подружкой, и никто не знал об их любовной связи. В конце концов, Алексей решил, что либо девушка заскучает и напишет, либо всё определится, когда он вернётся в родной город. Они встретятся, взглянут друг другу в глаза, и станет ясно, быть им вместе или не быть.
Ответ на гамлетовский вопрос пришёл в конце июня, когда Владимир написал, что Маргарита и Сергей поженились, поселились в её квартире и ждут ребёнка. Так Мудров одномоментно лишился и любимой, и друга. В первые несколько секунд у него возникло то же ощущение, когда он в боксе пропускал удар под дых. Можно было сколько угодно утешать себя тем, что в жизни нередко случается, чтобы девушка «и башмаков не успела сносить», как нашла парню замену, и что «если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», а всё же поначалу было очень больно. Эту душевную боль он вытеснял физическими нагрузками, стремясь, как в детстве, во всём быть лидером: первым пробежать кросс, сделать больше всех подтягиваний на турнике, показать лучшие результаты на стрельбах.
Конечно, даже самая сильная боль со временем притупляется, и в юности заживление ран происходит гораздо быстрее, чем в зрелом возрасте, когда счёт потерь идёт уже не на единицы, а на десятки. Тогда переживать их приходится всё дольше, и справляться с горем становится всё труднее.
Алексей уже через полгода сумел, если и не до конца понять, то принять как данность предательство близких людей, и уже почти не вспоминал ни Сергея, ни Маргариту. Даже сообщение Владимира о том, что у молодожёнов родился сын, и он будет его крестить, боец воспринял не столь стоически, сколь равнодушно, будто речь шла о посторонних для него людях.
Вернувшись два года спустя домой субботним днём без предупреждения и пообщавшись несколько часов с мамой, Мудров ближе к вечеру позвонил в дверь Леонтьева. Друг оказался дома, и они почти до утра проговорили у Лёши в кухне, попивая красное вино и поедая испечённые мамой пирожки с капустой и нажаренные сочные котлеты, по которым он так скучал в армии.
Владимир увлечённо рассказывал об учёбе в школе милиции и практике, которую слушатели проходили в отделах милиции.
– Знаешь, Лёха, и в теории, и на деле многое оказалось совсем не так, как нам представлялось в школьные годы, и как показывают в кинофильмах. Как бы тебе сказать? Прозаичнее что ли? Или грязнее? Хотя всё равно интересно. Впрочем, скоро ты сам всё оценишь. Если, конечно, ещё не передумал к нам поступать.
– Нет, не передумал. Наоборот, укрепился в своём решении. И теперь это уже не детская мечта, а взрослое решение.
– А знаешь, мне кажется, что Сергей разочаровался в профессии… Нет, не так. Скорее, он считает, что способен на большее, чем годами хулиганов на дискотеках приструнивать и мелких воришек ловить. Ему бы сразу в генералы.
– Володь, избавь меня, пожалуйста, от разговоров о нём.
– Да что такого случилось-то, что ты не хочешь ничего знать о друге? Он тоже не очень любит о тебе вспоминать. Это из-за Ритки, да? Ты ведь тоже был в неё влюблён? Да брось ты, найдёшь себе ещё хорошую девчонку.
– Найду, конечно. Сам-то ещё ни с кем не встречаешься?
– Встречаюсь с одной, Ленкой зовут, – смущённо улыбнулся Владимир. – Но посмотрим, что получится.
На рассвете друзья отправились кататься по пустынному городу на новой игрушке Владимира – вишнёвой Яве 360 модели с хромированным бензобаком и двухцилиндровым двигателем. Потом они ещё не раз проводили с другом время за беседами и выезжали прокатиться по Омску или за город. А с Сергеем ему довелось всего два раза столкнуться в стенах школы милиции, но оба сделали вид, что не знают друг друга, и не поздоровались.