Ворчливый Чужак нашептывал на ушко разные гадости, так и подзуживал уничтожить это бойкое дитя. Он снова уставился в книгу, я вернулась к своей работе, а он — к своей.
Я пыталась быть доброй и терпеливой, но это влекло за собой определенные последствия.
Прошла неделя. Почему-то считается, что маленькие дети не умеют сосредоточиваться. Но что, собственно, мешает маленькому ребенку сосредоточиться? Л. у меня типичный мономаньяк. Выскакивает из постели в 5 утра, напяливает на себя четыре или пять свитеров, бежит вниз, хватает один из восьми маркеров и приступает к работе. Примерно в 6.30 или около того он бегом поднимается наверх доложить о своих успехах и размахивает у меня перед носом расцвеченной зеленым страницей. Я не одобряю родителей, которые в стремлении отделаться от ребенка бормочут: Чудесно, прекрасно, просто замечательно. И таким образом лишают его возможности задать какой-нибудь хитроумный вопрос. Мой слоненок с топотом бегает вверх и вниз по лестнице на протяжении вот уже двух часов. Пора вставать.
Как я уже говорила, прошла неделя. Как-то однажды я оторвалась от компьютера, решила почитать записки Ибн Баттуты.
Я читаю «Давайте изучать кану»
Прошла неделя. День выдался ясный и очень ветреный. На черных ветках деревьев набухли бледно-зеленые почки. Я подумала, что было бы неплохо пойти подышать свежим воздухом, но уж больно кусачий и холодный дул ветер.
И мы сели в метро и поехали по кольцевой, в направлении против часовой стрелки. Я все еще старалась изобрести систему для объяснения каны (уже не говоря об основательно подзабытых мной 262 иероглифах, которые я прежде знала назубок; уже не говоря о 1945 самых употребительных в Японии иероглифах; уже не говоря об отрывочных грамматических сведениях, почерпнутых мной из Учебника японской скорописи). Л. читал Песнь двадцать четвертую «Одиссеи». Проблем из-за отсутствия словаря больше не существовало, проблема заключалась в том, что Л. до смерти надоело кататься по кольцевой.
Через пару часов я начала просматривать какую-то газету. Там было напечатано интервью с японским пианистом Кэндзо Ямамото, оказалось, что он приехал в Британию дать несколько концертов.
Не знаю, учили Ямамото выполнять по одному простенькому заданию в день или нет, но он в одночасье умудрился стать знаменитым, являя тем самым достойный пример потомству. Теперь он, конечно, стал старше и был уже не знаменитым, а просто известным.
Ямамото начал получать призы и давать концерты, когда ему было около 14; а когда ему исполнилось 19, уехал в Чад.