Я взяла «Белый Клык» и начала рассеянно перелистывать.
И тут вдруг послышался знакомый голос.
А хотите послушать, как я считаю до тысячи на арабском? спрашивал он.
Вроде бы ты говорил, что твоя мама в зале под номером 61?
Да.
Тогда отложим счет до следующего раза.
До какого?
Ну, как-нибудь потом.
Когда?
Потом, я сказал. Это ваш малыш?
Передо мной стоял охранник, а рядом с ним — не кто иной, как Л.
Я ответила: Да.
Л. сказал: А я сам сходил в туалет.
Я сказала: С чем тебя и поздравляю.
Охранник: Сроду не догадаетесь, где я его нашел.
Я: Где?
Охранник: За миллион лет не догадаться!
Я: Где?
Охранник: Провалился в подвал под одной из комнат, что на ремонте. Видно, оступился, люк был открыт, вот и полетел вниз. А в помещение попал через служебную дверь.
Я: О!..
Охранник: Нет, с ним ничего страшного не случилось, но я бы посоветовал не спускать глаз с этого ребенка.
Я: Значит, ничего страшного?
Охранник: Нет, но вы должны не спускать с него глаз.
Я: Что ж, учту.
Охранник: Как его звать?
Хорошо бы люди никогда не задавали этого вопроса.
Еще беременной я пыталась придумать имя сыну. Придумывала самые разные занимательные имена, типа Гасдрубал, и Айсомбард Кингдом, и Телоний, и Рабиндранат, и Дарий Ксеркс, и Амедей, и Фабий Кунктатор. Гасдрубал был братом Ганнибала, генералом карфагенской армии, которая перешла через Альпы верхом на слонах в III в. до н.э. и вступила в сражение с римлянами. Айсомбард Кингдом Брунел — так звали гениального британского инженера XIX в. Телоний Монк был гениальным джазовым пианистом; Рабиндранат Тагор — гениальным бенгальским математиком; Дарий — царем Персии, как и все Ксерксы; Амедеем звали дедушку автора знаменитого повествования «А la recherche du temps perdu», [15]а Фабий Кунктатор был римским генералом, спасшим Римскую империю от нашествия Ганнибала. Вообще-то ни одно из этих имен не следовало давать ребенку, но я поняла это слишком поздно. Ребенок родился, и надо было срочно придумывать имя.
И я подумала, что в идеале это должно быть имя, которое одинаково подходило бы и серьезному замкнутому мальчишке, и сорвиголове. Ну, как имя Стивен, ведь мальчика всегда можно звать просто Стив; или Дэвид, который запросто может стать Дейвом. Проблема заключалась в том, что имя Дэвид нравилось мне больше, чем Стивен, а Стив — больше, чем Дейв. Тут уж никак не выкрутиться, разве что назвать ребенка Стивен Дэвид или Дэвид Стивен, но сочетание двух «в» в середине этих слов показалось неблагозвучным. И потом, нельзя же будет называть его сокращенно Дэвид и Стив, это может показаться странным. Люди подходили к кроватке и спрашивали, как зовут малыша, и я отвечала: Вообще-то я подумываю назвать его Стивеном, или: Я подумываю назвать его Дэвидом. И в первом случае это оказалась медсестра с бланком, которая и записала в него, что я там подумывала, и забрала с собой.
Когда я выписывалась, мне выдали свидетельство о рождении и поставили, что называется, вопрос ребром. И только приехав домой, я осознала, что сынишку моего зовут Людовик. И пришлось мне его называть именно так, потому что другого выбора просто не было.
И я уклончиво ответила охраннику: Я называю его Людо.
Охранник: Так вот, на будущее — постарайтесь не спускать с Людо глаз.
Я: Огромное спасибо за помощь. А теперь, если не возражаете, мы пройдем в зал номер 34 и посмотрим на Тернера. Еще раз большое вам спасибо.
Когда он был еще совсем маленьким, было куда как легче. Я носила его в рюкзачке-кенгуру. В теплую погоду сидела дома и печатала, и он все время был бы на глазах, а в холодную шла в Британский музей и сидела в египетской галерее, неподалеку от раздевалки, и читала «Аль Хайа», чтобы окончательно не потерять навыка.