А еще включим музыку!
— Папа! — вскричала мама.
— Никакого папы! — отрезал он. — Ты начинай готовить, а я сейчас приду.
Мама, вздыхая, надела фартук и стала доставать все необходимое.
— Помочь тебе? — спросил я ее.
— Давай. К счастью, карнавал всего раз в году.
Мама казалась не очень-то довольной, но постепенно ее настроение изменилось, и она начала петь.
— Когда я была маленькой, во время карнавала бабушка Линда всегда пекла блинчики. За готовкой она пела. Я сидела там, где ты сейчас, и помогала ей. А под конец у меня все лицо и все руки были выпачканы мукой — как у тебя сейчас. На карнавал к нам приходила куча людей: все ели, плясали, смеялись… А дедушка, вот сумасшедший…
Пока мама говорила, за дверью раздались звуки аккордеона. Мама замолчала и прислушалась.
— Вот! — сказала она тихо, кивнула головой и улыбнулась.
— Можно войти? — спросил дедушка.
— Входи, дедушка! — закричал я. Я не знал, кто играет, но мне не терпелось увидеть его.
Дверь внезапно распахнулась, но за дверью было пусто: только где-то там, в темноте, играл аккордеон.
— Дедушка, заходи же! — еще раз закричал я. Я был так возбужден, что ноги у меня просто тряслись.
— Я правда могу войти? — повторил он. Мама рассмеялась, а я заорал что есть мочи:
— Да-а-а!
— Хорошо, раз ребенок так настаивает, я…
Аккордеон на миг замолк, потом издал трель, и наконец:
— Иду! — воскликнул дедушка, перемахивая через кухню огромными шагами.
На голове у него был высоченный кривой цилиндр. Еще он надел фальшивый нос, темные очки и галстук в красный горошек. Пока дедушка шел, с него свалилась шляпа. А когда он нагнулся, чтобы поднять ее, упали очки и фальшивый нос. Мы с мамой расхохотались.
— Видишь, я стал старым, — вздохнул дедушка. — Раньше со мной такого бы не случилось, даже если бы я и хотел.
— Нет, папа, ты необыкновенный, — сказала мама и крепко-крепко обняла его. У дедушки на глазах выступили слезы, и он шмыгнул носом, как ребенок. А я, впервые видя его таким, очень разволновался и не знал, плакать мне или смеяться.
— Ладно, сыграй нам что-нибудь, пока мы готовим блинчики!
Дедушка шмыгнул носом, сел и заиграл на аккордеоне. Мама подпевала, бросала блины и пускалась в пляс. Так мы потратили уйму времени, но зато я действительно повеселился. В тот раз мама разрешила мне делать все что угодно.
Когда мы закончили делать тесто, мама напекла блинов, я хорошенько посыпал их сахаром, а потом мы сели за стол. Дедушка спустился в погреб за бутылкой сладкого вина и во что бы то ни стало хотел налить мне капельку.
— Но, папа, он еще ребенок!
— Глупости, в его возрасте ты постоянно пила вино! Он твой сын или нет?
Так мы ели, пили и играли, пока мама не посмотрела на часы и не сказала:
— Папа, уже восемь. Мы должны ехать.
— О, да! — сказал дедушка, опять посерьезнев. Он пошел в другую комнату, а вернулся уже без аккордеона, носа и цилиндра.
— Это был прекрасный день, — сказал он. — Я почти что вернулся в старые добрые времена. Хотя на самом деле…
— Папа, я уже тебе говорила, что ты не должен жить тут один, тебе плохо, ты вбиваешь себе в голову черт знает что…
— И куда я должен ехать? — спросил дедушка. — Может, к тебе домой?
— Да! Поехали к нам! — начал умолять я.
Дедушка Оттавиано улыбнулся и погладил меня по голове.