Ильяс невольно заулыбался, но лицо снова исказилось от боли. Зашла медицинская сестра, повозилась немного с инструментами, взяла кровь из вены. Затем зашла другая: «Аллергии на лекарства нет? Повернитесь на бочок!» Сделала укол. Ушла.
– Скоро отпустит боль, – сказал сосед. – Я знаю… Мне тоже такой делали в первый день.
И, действительно, минут через десять Ильясу полегчало так, что показалось будто во всем целом мире все стало хорошо. Даже позволил себе повернуться на бок, чтобы повнимательнее рассмотреть соседа. А тому хоть бы что – улыбается щербатым ртом во всю оставшуюся половину зубов.
– Ну как?
– Действительно, отпустило. Так хорошо! Может и операция не нужна?!
Последнюю фразу услышал доктор, входящий в палату с охапкой медицинских документов и снимков.
– Ещё как нужна, Ильяс Хакимович! Ещё полгода в таком состоянии – и вы могли навсегда остаться в инвалидном кресле. Я изучил все ваши снимки, медицинские документы. Завтра посмотрим свежие анализы, а на послезавтра готовьтесь – будем оперировать. От вас требуется только согласие. А чтобы это информированное согласие легче было дать, расскажу, как у вас обстоят дела на наш, врачебный, взгляд. То, что вы много лет страдаете от боли – это один аспект. Это вам организм сигнализирует, кричит: «Помоги!» А вы что? Вздумали запрыгнуть в инвалидное кресло. Так дело не пойдёт. Будем исправлять!
– Да как-то страшно, доктор… Всё-таки позвоночник.
– В том-то и дело, что позвоночник. У вас там две грыжи. Одна давит на нервный корешок, вызывая боль, а вторая растёт в сторону спинного мозга, что более опасно. Поэтому суть операции будет заключаться в том, что мы эти межпозвонковые диски, вот смотрите на снимке, удалим, а соседние позвонки скрепим титановыми пластинками. В гибкости вы чуток потеряете, но зато устраним боль и опасность инвалидизации. Через пару недель выпишем, через месяц вернётесь к обычной жизни, а через четыре-шесть месяцев позвонки неподвижно срастутся и вы сможете заниматься даже тяжёлым физическим трудом.
На следующее утро, за день до операции, боль снова вернулась. Наверное, для того, чтобы предупредить малодушие пациента. За этот день Ильяс вспомнил все годы мучений. Сколько можно было дел переделать, сколько радости принести родным и близким… Вместо этого стал обузой им и самому себе. Неужели всё изменится завтра?! Ему верилось и не верилось. Уже настолько крепко сидит эта боль в его теле, что избавление от неё кажется чем-то фантастическим.
Вот сосед собирает свои вещи – его выписывают.
– Слышь, сосед, подойди поближе.
Тот подскочил:
– Что такое? Подать, что ли, чего?
– Нет. Ты это… – замялся Ильяс, не зная, как спросить. – Доктору сколько надо заплатить за операцию?
– Ты что! Даже не вздумай – не возьмёт! Только рассердишь! Все пытались – не берёт, и всё тут! Вроде от чистого сердца предлагаешь. Нет! Не берёт…
Ильяс призадумался: «Ладно. Решим. Главное – на ноги встать!»
Операция прошла удачно. На следующий день забежал проведать главврач. Он был доволен даже больше, чем сам пациент. Долго расхваливал клинику и докторов. Ну что ж, у каждого своя работа.
За две недели в отделении Ильяс довольно хорошо сдружился Шигапом Шамильевичем. Пациент, теперь не зацикленный на боли, стал более коммуникабельным и добродушным. Расспросил всё о жизни доктора. Узнал, что две дочери растут, одна из них студентка. Узнал, что живёт в ипотечной квартире. Ещё пять лет платить. Когда разрешили встать, увидел в окно, на какой машине приезжает уважаемый доктор. Это была раздолбанная отечественная модель – ещё, наверное, с советских времен – «шестёрка». «От тестя осталась», – с гордостью поделился Шигап Шамильевич.
– Ну всё, – сказал доктор утром четырнадцатого дня после операции. – Сегодня, после обеда, вас выписываем. Соблюдайте все написанные рекомендации. Носите корсет. В течение месяца долго не сидеть – только стоять или лежать. Больше трёх килограммов не поднимать. Не делать резких наклонов и потягиваний. Всё остальное написано в выписном эпикризе. Через месяц на осмотр. Желаю не болеть!
– Огромное спасибо, доктор! У меня есть ещё одна просьба к вам.
– Слушаю, Ильяс Хакимович!
– У вас паспорт с собой?
– Да, – ответил удивлённо Шигап Шамильевич.
– А вы не могли бы мне дать его до конца дня? К концу работы мой водитель завезёт. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей порядочности? Ваш документ я не буду использовать во зло – это я вам обещаю.
– Ну, хорошо, – ответил растерявшийся и заинтригованный доктор. – Сейчас медсестра принесёт. А меня извините, скоро начинается операция – надо готовиться. До свидания!
По белой от только что выпавшего снега аллее, слегка опираясь на трость, шёл мужчина. Он с удовольствием рассматривал переливающийся всеми цветами радуги иней на деревьях, довольно щурился от яркого солнца, радовался детским крикам впереди.
Вот что значит жить без боли – всё радует. Он впервые за несколько месяцев шагает, чувствуя под ногами упругий снег, совершенно без посторонней помощи. Это ли не счастье?!
В то же время у окна второго этажа клиники стоял усталый доктор и растерянно рассматривал документы в прозрачном фирменном пластиковом файле, которые час назад принёс водитель Ильяса Хакимовича. Там, кроме знакомого паспорта, лежали договор купли-продажи и ПТС автомобиля одной известной японской марки, выписанные на его имя.
За окном хлопьями тихо падал снег. Он ложился на плечи прохожих и машины, стоящие на парковке. Тихо падал, укрывая всё собою, замедляя бег времени. Стало быстро темнеть. Вечер скрыл бредущих в снегу людей. И остался доктор один на один со своим отраженьем в окне. Он долго всматривался в себя, чувствуя, как в душе рождается радость, снимая усталость. Усталость от тяжёлого дня.
Имена героев изменены
Это было вчера
Плач из телефонной трубки внезапно прервался. Впрочем, Даша не была удивлена – знает эту привычку своей любимой подруги: начинает с телефонного звонка, внезапно прерывает разговор, затем не пройдёт и часа, как появится на пороге дома… Значит, опять что-то случилось. Ах, подруженька… Не даёт скучать. Будь то шопинг или просто обновка, а то и с мужем нелады – Зина тут как тут: «Даша, помоги!»
Даша, улыбаясь своим мыслям, сняла чалму из синего полотенца с мокрых волос. Быстренько сменила старый банный халат, надетый после душа, на лёгкое белое платье с короткими рукавами. Зина при каждой встрече восторгается умением Даши ухаживать за собой – надо соответствовать её убеждениям.
– Ах, Дашенька-душенька, ты как куколка! Вся ухоженная такая! Не то, что мы: придёшь с работы, скинешь уличную одежду, накинешь старый халат, и целый день, а то и все выходные, в таком виде. Иной раз волосы расчесать некогда – так и ходишь, как ведьма! – смеялась подруга над собой.
Даша заканчивала у зеркала прихорашиваться, как зазвучал мелодичный звук дверного звонка.
– Ни дня не хочу жить с ним больше, ни одного дня! – голос Зины разнёсся на весь подъезд, как только Даша открыла дверь. – Кто видел счастье в замужестве, а? Дашенька, вот ты правильно делаешь, что живёшь одна!
Завидев в коридоре округлую фигуру Зины, тигриного окраса кот Василий, возлегавший на диване, резко спрыгнул на пол и спрятался под диван. Он недолюбливал её. Каждый раз, при появлении этого громкоголосого, полного, шумно топающего человеческого существа, Василий находил для себя занятие в самом дальнем углу.
Зина сняла тёплую пуховую куртку, повесила на вешалку в прихожей. Пригладив рукой некогда блондинистые, а теперь серо-буро-малиновые от частых окрашиваний, короткие волосы, прошла в комнату. От появления пышной гостьи однокомнатная квартира Даши стала совсем крошечной.