Соединение у Фейерабенда плюрализма теорий с тезисом об их несоизмеримости порождает анархизм. Каждый ученый, по Фейерабенду, может изобретать и разрабатывать свои собственные теории, не обращая внимания на несообразности, противоречия и критику. Деятельность ученого не подчиняется никаким рациональным нормам. Поэтому развитие науки, по Фейерабенду, иррационально: новые теории побеждают и получают признание не в следствие рационально обоснованного выбора и не в силу того, что они ближе к истине или лучше соответствуют фактам, а благодаря пропагандисткой деятельности их сторонников. В этом смысле наука, считает Фейерабенд, ничем не отличается от мифа и религии. Поэтому следует освободить общество от «диктата науки», отделить науку от государства и представить науке, мифу, религии одинаковые права в общественной жизни. Он вводит правило контриндукции, которое гласит, что необходимо вводить и разрабатывать гипотезы, несовместимые с хорошо обоснованными теориями, существовавшими ранее, с фактами и данными экспериментов. В теории, по его мнению, не менее, а может быть, более важную роль играют внерациональные элементы, зачастую противоречащие элементарной логике. В этом смысле история науки – это история проб, ошибок и заблуждений, она гораздо сложнее и интереснее, нежели ее последующие рационалистические реконструкции. Фейерабенд считает, что, по сути, истина навязывается. Из разнообразного исторического дискурса вычленяются только те факты, которые работают на современный стандарт, а все конкретно-индивидуальное и психологически-личностное отбрасывается как случайное и несущественное. Оформляющийся при этом образ науки наделяется характеристиками высшего арбитра в вопросах познания, а это, как убежден мыслитель, категорически недопустимо. Своими установками на объективацию и стандартизацию знания наука пресекает гуманистический интерес к личности, индивидуальности, загоняя человека в искусственные тиски всеобщих истин и штампов. Методологический анархизм, провозглашаемый Фейерабендом, выступает тем самым как способ преодоления консервативных и антигуманных традиций научной рациональности. Итак… все дозволено. Мы, говорит Фейерабенд, можем использовать гипотезы, противоречащие хорошо подтвержденным теориям или обоснованным экспериментальным результатам. Можно развивать науку, действуя контриндуктивно. Таковы в общих чертах основные характеристики программы методологического анархизма П. Фейерабенда.
1.9 Эпистемология неявного знания М. Полани
Майкл Полани (1891—1976) – британский физик, химик и философ. Он, как и многие другие представители философии науки XX века, не был профессиональным философом, а пришел в философию из области физической химии. М. Полани считается родоначальником т.н. исторического направления в философии науки XX века. Он отказался от позитивистского противопоставления философии науке. Его взгляды идут вразрез с критическим рационализмом К. Поппера. Если К. Поппер исходил из возможности автономного существования «третьего мира» (эпистемология без познающего субъекта), то М. Полани решительно опирался на наличие «человеческого фактора» в науке. Основой философской концепции М. Полани является эпистемология неявного знания, представляющая, по мысли автора «иной идеал научного знания».
Основу эпистемологии неявного знания М. Полани составляет существование двух различных типов знания – 1) центрального или явного, эксплицируемого, и 2) периферического или неявного, скрытого, имплицитного знания. М. Полани исходил из того, что в процессе познания познавательная активность субъекта направлена либо непосредственно на объект, либо на систему, включающую этот объект в качестве составного элемента. В процессе познания происходит постепенное расширение рамок неявного, периферического знания, компоненты которого включаются в центральное, явное знание. М. Полани подчеркивает роль чувственных ощущений и восприятий в процессе познания, настаивая на том, что получаемая через чувственное познание информация богаче той, что проходит через сознание: «человек знает больше, чем может сказать».
Неявное знание, как считает М. Полани, есть по определению знание личностное. Роль этого знания определяется личным участием и вкладом ученого в суть исследовательской задачи, выполняемой внутри научного коллектива. Приобретение членами научного коллектива общих интеллектуальных навыков способствует успешному функционированию данного сообщества в научной среде. Но вместе с тем, М. Полани указывает на определенные трудности, связанные с раскрытием содержания неявного знания, обусловленного познавательной характеристикой такого типа знания как скрытого, имплицитного.
М. Полани настаивал на том, что человеку свойственно не абстрактное проникновение в существо вещей самих по себе, а соотнесение реальности с человеческим миром. Поэтому любая попытка элиминировать человеческую перспективу из нашей картины мира ведет не к объективности, а к абсурду.
М. Полани утверждал, что главным фактором, определяющим принятие ученым той или иной научной теории, является не степень ее критического обоснования, а исключительно степень личностного «вживания» в эту теорию, степень неявного доверия к ней. Категория веры является основой для понимания познания и знания. Она заменяет, вытесняет механизмы сознательного обоснования знания. Исходя из этого, М. Полани делал вывод: критериев истины и лжи не существует.
1.10 Концепция «человеческого понимания» Ст. Тулмина
Ст. Тулмин (1922—2009) – британский философ и методолог науки. В полемике с постпозитивитстами выдвинул концепцию эволюционного развития науки. В центре внимания Тулмина – концепция человеческого понимания, выражающаяся в постановке фундаментальных вопросов познания – каковы навыки или традиции, деятельность, процедуры или инструменты интеллектуальной жизни и воображения человека, т.е. каковы понятия, в которых достигается и выражается человеческое понимание? Задача, которую поставил Тулмин, заключается в том, чтобы составить новый «эпистемический автопортрет», т.е. заново объяснить способности, процессы и деятельность, благодаря которым человек обретает понимание природы, а природа в свою очередь становится доступной человеческому пониманию. Тулмин подвергает критике концепцию научных революций Т. Куна, утверждая, что научных революций как таковых не было. Для историографии науки тем более ошибочным является положение Куна о том, что полное переключение парадигмы влечет за собой концептуальные изменения, полностью отличные от тех, которые имели место в пределах единой парадигмы. Это есть разрыв «рациональной преемственности», который никогда не имел места в истории науки. Основной парадокс куновской концепции научных революций, по Тулмину, состоит в том, что между учеными, работающими в рамках разных парадигм, неизбежно должно возникнуть непонимание. Особенно это касается сферы междисциплинарного знания, где пересекаются цели как общетеоретического, так и частнонаучного характера.
Ст. Тулмин исходил из того, что при изучении концептуального развития некоторой научной традиции мы сталкиваемся с процессом избирательного закрепления выбранных научным сообществом интеллектуальных предпочтений, то есть с процессом, имеющим некоторое сходство с дарвиновским отбором. Поэтому всегда нужно быть готовым к поиску тех критериев, на основе которых научные коллективы осуществляют такой отбор в определенный исторический период времени. Историческая динамика развития науки, по Тулмину, позволяет учесть взаимную обусловленность интерналистского и экстерналистского подходов. С одной стороны, значительная масса интеллектуальных нововведений в науке получена в определенных социальных условиях, то есть вызвана факторами, внешними по отношению к науке (экстернализм). С другой стороны, критерии отбора, на основе которых оцениваются концептуальные нововведения, являются в значительной степени профессиональными (оценка со стороны научного коллектива, профессионального сообщества ученых), носят внутренний характер (интернализм).