– Хорошо спрошу по-другому. Кроме вас с заправщиком, какие-нибудь женщины сегодня днём сидели на моём байке?
– Так вы сами видели. Кати́ сидела. Вы же с ней говорили.
– Ага, значит это и была Кати́, – протянул я, – У тебя есть её телефон? Где она живет?
– Вы напористый, однако, – усмехнулся Алекс. – Где она живет, не знаю, а телефон записывайте.
Он извлек из-под капота какую-то тряпку, вытер об неё руки и опять сильный запах ацетона ударил по рецепторам. Как они в этом работают? Люди, что с них взять.
Очищенными руками Алекс вынул из кармашка комбинезона телефон, порылся в записной книжке и продиктовал номер.
– У Вас всё?
Я кивнул. Алекс закрыл капот Fordа и буркнув что-то вроде «до свидания, забудьте дорогу» заковылял в глубины автосервиса.
Заковылял? Я обалдело смотрел, как молодой парень тяжело заваливается при каждом шаге на левую ногу, а нога, казалось, сейчас подвернётся и уйдёт в сторону, но нога не уходила, потому что от колена её фиксировал чудным образом прошитый и простёганный сапожок.
Я с усилием воли оторвался от этого неприятного зрелища и, набирая номер Кати́, быстро зашагал к байку, который в этот раз дожидался меня там, где днём стояли байкеры-веры.
Девушка ответила сразу.
– Кати́, добрый вечер. Мы сегодня встретились с Вами на заправке. Меня Инголфр зовут.
Похоже, она сначала опешила, но сразу подобралась и заговорила приветливым тоном.
– О, а откуда у Вас мой номер? Я мы же не обменялись номерами?
– Не поверите, – промурлыкал я в трубку, – специально вернулся на заправку, но Вы уже уехали. Ваши коллеги дали номер.
– Как жалко, – протянула девушка, – стоило мне уехать, по семейным делам, а вы приехали.
– Не жалейте, Кати́. Я готов прямо сейчас забрать вас, откуда скажете.
– Ой, прямо сейчас не нужно, я еще не освободилась, я сейчас у мамы и освобожусь через час.
Девушка назвала адрес, откуда я смогу её забрать.
Я не стал выжидать час и сразу поехал по указанному адресу.
Оставив байк за два квартала до названного дома, я осмотрел местность, где живет моя потенциальная истинная пара. Обычный квартал немецких домовладений. Домики в два-три этажа, садики с цветами, газонами и детскими уголками. Чисто и опрятно. Домик мамы Кати́ не отличался от соседних. Но главное, как я не принюхивался, волками не пахло – совсем. Я оставил допущение, что мама человек, а девушка полукровка. Это допущение позволило мне дать объяснение, почему я не смог почувствовать её на заправке. Полукровки пахнут слабее, а на заправке слишком много резких перебивающих запахов.
Хотя «аромат» хозяина я все же учуял сразу, несмотря на то, что стоял возле бензоколонки.
Последняя мысль подтолкнула к тому, чтобы я сразу не подъезжал к девушке, а просканировал её со стороны, для этого пришлось спрятаться в декоративной изгороди соседнего дома.
Кати́ вышла даже чуть раньше времени. С обновленным макияжем, в приподнятом настроении. Её феромоны так и фонили в разные стороны. И, увы, вереском и багульником от неё не пахло.
За эти полтора месяца поисков, в результате постоянного общения с женщинами разного возраста и национальностей, я научился практически с точностью до дня определять их цикл. И сейчас я учуял, что Кати́ находится практически в состоянии овуляции.
Если в ходе планирования нашей встречи я еще хотел провести с ней вечер, а, возможно, и ночь, то учуяв приторный запах зрелой яйцеклетки, я скомандовал себе: «Беги и быстро!».
И сбежал. Под кустами соседнего дома, через ограду, в какое-то межзаборное пространство, на соседнюю улицу. В общем, дав приличный крюк, подбежал к своему байку, здесь меня застал звонок Кати́.
– Извини, дорогая, я не приеду. Меня срочно вызвали. Я не вернусь, прости, – отключился, переводя её номер в чёрный список.
Повёл себя как мальчишка, но мне не хотелось обижать девушку. Всё же она была так мила, взволнована, но больше из-за того, что я сам был готов к ночи с ней.
Алекс
Да что же это такое? Издевательство – иначе не назовешь!
Мало того, что сначала спросил: «Парень, ты Алекс?», так потом еще и попросил телефон Кати́.
Нет, он, конечно, сначала поиграл в папу медведя: «Кто сидел на моём дорогом стульчике, то есть байке?», но потом-то всё закончилось телефоном Кати́ и где она живёт.
Блин, это ревность? Да, это ревность. Особенно она накрыла, когда этот вер с платиновой косой практически не отходя от меня, стал звонить Кати́ и мурлыкать с ней почти на инфразвуке: «Добрый вечер. Мы сегодня встретились с вами на заправке. Меня Инголфр зовут».
О, его, оказывается, зовут Инголфр! Ценная информация!
«Не поверите, я специально вернулся на заправку, но Вы уже уехали».
Да, я специально скрываю свои запахи под этой автомобильной химией.
Да, почему-то именно сегодня, когда я впервые почувствовала, как увлажнилось и потекло моё лоно, этот придурок Боб рукожопо опрокинул литровую бутыль с ацетоном.
И всё равно он должен был узнать меня!
Стоп, возьми себя в руки! Почему ОН должен был тебя узнать? Совершенно нелепый вопрос. Зачем ему это делать, если в мире полно красавиц на стройных ногах? Зачем ему МЕНЯ узнавать?
Слёзы душили. В голове сумбур.
Я даже не хочу знать из каких недр нашего салона и для чего проклятый Боб вытащил этот бутыль, но опрокинул он её именно рядом со мной.
Теперь он у меня будет заниматься исключительно снятием лакокрасочных покрытий с автомобилей. И на первых двух я забуду предложить ему маску. Нет, я вообще не буду предлагать ему маску, пока сам не догадается. Я коварно усмехнулась. Градус настроения чуть приподнялся.
От ацетоновой атаки окружающие потеряли обоняние на ближайшие сутки, и я в том числе. Папочка быстренько, прихватив Боба, свалил, к альфе. Ему же нужно рассказать альфе о неадекватном норвежце.
Я осталась одиноко ремонтировать эту рухлядь дяди Ганса и дышать оставшимися парами ацетона. Я даже дочинила старый Ford дяди Ганса.
Почти успокоилась, но тут опять появляется этот «Инголфр». И для чего? Для того чтобы подтвердить, что я парень и взять телефон Кати́.
Слёзы просто выстрели из глаз.
Нет, так нельзя. Всё он уже уехал. Пусть встречается с Кати́. Надо ей позвонить пусть обрызгается из флакончика «Радость леса». Волк Инголфр оттрахает её до состояния нестояния. Пусть, так ей и надо! Красотка нашей заправки!
Градус настроения чуть дёрнулся вверх и я нажала на дозвон к папе.
– Пап, ты скоро? – протянула я, когда он принял мой вызов.
– Девочка моя, ты как? – не давая мне вклиниться, зачистил папа, – у нас всё ещё воняет ацетоном? Я буду завтра к обеду, хотя ты помнишь сегодня же день летнего равноденствия. Альфа приглашает пробежаться по его лесу.
Я не помнила о том, что сегодня равноденствие, но вспомнила, что завтра полнолуние. Значит, если альфа оставляет папу на эту ночь, то и три следующих его не будет дома.
– Про равноденствие я забыла, – призналась я, сдерживая всхлип. – Но я вспомнила, что завтра полнолуние. Тебя не будет дома три ночи или четыре.
– Солнышко, не грусти. Не представляешь, как разрывается моё сердце, что ты не с нами. Ну, ты же понимаешь, что не обратиться во время полнолуния для меня подобно отрыву от души.
Собственно это так и есть. Поскольку в полнолуние воздействие луны на веров особенно сильно, не обратившийся вер будет страдать физически целый месяц.
Папа продолжал:
– Сходи, посиди с ночными заправщиками, веселее будет.
– Нет, не будет. Сегодня дежурит Мартин, к нему жена придёт.
– А, да, точно. Ну, придумай себе какое-нибудь развлечение. Любое! Только дом не спали, – хохотнул папа.
Мне стало веселее.
– Пап, надо что-то решать с этим рукожопом Бобом. Сил моих уже нет.
– Не поверишь, я уже все решил! Пока мы ехали, я убедил его, что ему нужно искать новую работу. Он сначала испугался, что я его увольняю, стал говорить, что они живут с мамой вдвоем, и мама очень расстроится. Короче, давил на жалость как мог. Тогда я предложил ему работать у нас пока он не найдет другое место и даже пообещал сам поспрашивать у знакомых. На этом мы договорились. А за бутыль ацетона я у него из зарплаты удержу.