Кончита была нехороша собой. Но чётко помнила, что она дочь губернатора! И ежеминутно напоминала об этом окружающим. В основном, по этой причине – вздорности её характера и спеси – поклонников у неё было на удивление мало: всего два или три, да и те не очень усердствовали в ухаживаниях. И её отец прекрасно понимал, что их больше интересует он сам – как губернатор, нежели дочка.
А про её воспитание и говорить не приходится.
Вот её-то и увидел на балу в его честь – утончённый придворный до мозга костей, светский человек до кончиков ухоженных пальцев, камергер Его Величества могущественного русского императора, столичный граф Резанов. Вряд ли этот умный, зрелый и прекрасно образованный мужчина смог бы вынести эту неотёсанную и вздорную девушку дольше пяти минут.
Но… У него было высочайшее повеление: Российской Американской Кампании – быть, любой ценой. Ну, или почти любой.
Отец Кончиты, губернатор – несмотря на гораздо более простое происхождение и скромное образование – тоже был человек умный, хитрый, деловой, и тоже прирождённый дипломат. К тому же он был человеком сильным, сам всего добился в жизни – своим умом, трудом, бесстрашием. И всё-таки любил свою дочь. И, конечно, вовсе не хотел делать её несчастной.
Он прекрасно понимал, что сохранять любезное лицо – а не смотреть на Кончиту с отвращением – высокопоставленного русского гостя заставляет лишь прекрасное воспитание и дипломатический такт.
А ещё он понимал, что русский царь имеет большие виды на эту местность.
Аррильяга Хосе Хоакин – скорее всего, это был именно он. Хотя – если губернатора и звали по-другому, то все характеристики к нему подходят точно так же. В любом случае, это был испанский офицер, суровый человек, выходец из обедневшего незнатного рода, и т. д.
Аррильяга Хосе Хоакин – а, скорее всего, это был именно он – мгновенно оценил обстановку.
Да, он прекрасно знал негласную установку своего короля: проявлять крайнюю деликатность в общении с русскими – у испанской короны вовсе не входило в планы конфликтовать с могучей Московией. Но, без ущерба для дружественных отношений между двумя странами, постараться русских на эти земли не пускать…
Два тёртых дипломата, двое умных мужчин – поняли друг друга без слов.
Губернатор тихо способствует внедрению сюда русских. А высокий русский гость – приволакивается за Кончитой, изображая серьёзные намерения.
После того, как русская делегация уезжает, губернаторское семейство выжидает положенный срок – а именно год. И по прошествии оного, получив траурное известие, Кончита перестаёт быть невестой почившего русского графа – и становится женой местного, кого поинтересней, благо выбор сразу расширялся.
Справедливости ради надо сказать, что туземной невесте вышколенный русский чиновник тоже не очень приглянулся… Ну, а тебе бы – понравился, например, инопланетянин с зелёной головой и без ушей? Как мужчина? …Да? Ну, не знаю…
Как только местные мужчины увидели, что русский посол – очень высокий чиновник, придворный русского царя! – заинтересовался губернаторской дочкой, они тоже ею заинтересовались! Папе оставалось только выбрать.
А что до Русской Американской Кампании: чёрта с два удалось бы так легко занять удобное местечко в Калифорнии, с выходом к океану – и соорудить этот самый Форт Росс, через пять лет после визита русской делегации – без лояльного отношения местного губернатора.
Да, русская делегация – это граф Резанов, основной герой. И двое русских офицеров, из небогатых, но приличных старинных дворянских родов – Давыдов и Хвостов: командиры кораблей, с которыми вместе он ходил в экспедиции, и которые хорошо его знали. Командиры «Юноны» и «Авось». Капитанов кораблей – в военном флоте командиров – тоже принято всегда приглашать на официальные приёмы и светские рауты…
Остальные участники – лица второстепенные, их в детали дела не посвящали, многого они не видели, а если и видели – то тут же забыли.
«…Наконец, … всё для экспедиции приготовлено. Июля 25 числа Резанов сам с двумя судами отправился в море, имея намерение лично присутствовать при исполнении сего предприятия; но по нескольких днях плавания, a именно августа 8 числа, переменил сие расположение и дал Хвостову инструкцию, в которой предписав о сахалинцах и японцах всё то, o чём уже мы выше сего упоминали, возложил на него попечение о благоуспешном окончании сего столькими трудами подъящего подвига, и поручил ему обязать всех служителей подпискою, дабы о сей экспедиции ничего не разглашать и содержать оную совершенно в таинстве.
О себе же сказал, что, хотя и желал он быть свидетелем и соучастником в их трудах, дабы мог он, как самовидец, всеподданнейше донести о том Его Императорскому Величеству; но как время уже поздно, a ему необходимо надлежит поспешать в Петербург…
…Когда Хвостов уже совсем готов был к снятию с якоря, тогда Резанов прислал обратно к нему взятую от него инструкцию с написанным при конце оной дополнением. Хвостов, по прочтении сего дополнения, спешил к Резанову для изустного с ним объяснения, но в тоже самое время узнал, что уже Резанов уехал из Охотска.
Дополнение сие было следующего содержания:
«По прибытии Вашем в Охотск нахожу нужным вновь распространиться по сделанному Вам поручению. Открывшийся перелом в фок-мачте, противные ветры нам в плавании препятствовавшие и самое позднее осеннее время обязывают Вас теперь поспешать в Америку. Время, назначенное к соединению Вашему с тендером в губе Аниве, уже пропущено; желаемых успехов по окончанию уже там рыбной ловли ныне быть не может и притом сообразясь со всеми обстоятельствами, нахожу нужным, всё прежде предписанное оставя, следовать Вам в Америку…».»
1806 года сентября 24 дня. N 609. Ha подлинном подписано: Николай Резанов».
(«Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним», Давыдов Г. И.).
Вместо того, чтобы мчаться в Америку, на крыльях любви, к своей невесте – граф Резанов всеми силами отлынивает от этой поездки – к тому же обязательной для него как должностного лица. И отбывает в обратном направлении – в родной Санкт-Петербург.
Не доехав до стольного града Петербурга, спешно отправляет вперёд себя известие: всё, баста, занемог в Красноярске и умер. Все свободны.
Ну, что будешь ещё реветь?
Хозяйка с радостной улыбкой замотала головой. Причмокнула.
И сказала, мечтательно:
– А всё-таки, Машенька, интересно там побывать! И в городишке этом, местных американских писателей и художников – Монтерее. И в Форте Росс, там же кусочек русской истории. И не такой уж давней – по меркам России.
– Может, побываем как-нибудь, – заулыбалась Маша.
Даша опёрлась подбородком на ладонь, легонько вздохнула. И снова причмокнула. Подружка засмеялась. Хозяйка подхватила.
И вдруг спросила:
– А эти трое – Резанов, Давыдов и Хвостов – с ними-то что? Им новые документы, что ли, сделали?
– Не знаю. Скорее всего. Фамилии поменяли. Ну, а что – из кампании этой Американской они уже вышли. Они там заработали, это было рискованное предприятие, трудное, опасное. Гонорар им был обещан очень приличный. А раз такое дело – наверняка ещё подъёмных дали.
Страна у нас большая. Что, не найдётся разве мест – да хоть и здесь, в столице – где трое умных здоровых проверенных мужчин могут применить свои силы? И служить на пользу Отечеству? Да сколько угодно!
Тем более, что они столько по экспедициям скитались – кто там их уже в лицо помнит. Да и за годы странствий лица успели слегка перемениться.
А государь наверняка был доволен, что дело пошло: ему ж надо казну пополнять, а тут пушной промысел светит! Правда, в итоге ничего не вышло. Но это уже потом, и к этим троим не относится.