Сначала всё шло по плану, но несколько месяцев назад в округе Мертиль был совершён дерзкий налёт на фургон, везущий с завода строго засекреченный компонент Проекта №1. К счастью, содержимое оксабитового кузова осталось нетронутым. Что двигало налётчиками? Какой информацией они владеют? Откуда её получили? И, наконец, кто они? Выяснить личности нападавших десятки агентов Толгера не смогли. Сенатору почти удалось убедить вице-президента в том, что нападение было простой попыткой ограбления, и бандиты не знали, что именно в фургоне. Но когда ещё через два месяца в округе Трэй взорвалась такая же машина, Кей вышел из себя и пообещал Толгеру огромные неприятности в случае нераскрытия личностей нападавших. Целью диверсантов явно были чипы, машины, доставляющие на пункты браслеты-аккумуляторы, они не тронули. Найти виновных так и не удалось, но для усиления безопасности служебных машин были приняты жёсткие меры. Из Банга, где под надзором Шаду производился секретный компонент Проекта, в кратчайшие сроки была построена скоростная трасса, по которой бронированные машины с усиленной охраной шли на завод по производству чипов в Сартиксе. Оттуда те же машины направлялись к пунктам имплантации. Ситуация стабилизировалась, нападений больше не было. Вице-президент успокоился, Толгер – тоже. Но две недели назад произошёл вопиющий случай с прослушкой, по которому до сих пор нет окончательной ясности! И вот теперь этот вейт-налёт!
Долго томиться ожиданием Толгеру не пришлось. Очень скоро Шаду, которого он ценил за расторопность, прибыл с новостями. Войдя в кабинет, агент сразу проследовал к большому кожаному дивану и с удобством расположился, поместив трансформер, в который неотрывно глядел, рядом на журнальный столик. Так он поступал всегда, когда чувствовал себя хозяином положения. Сейчас репутация сенатора и судьба Проекта напрямую зависели от его, Шаду, ума и действий. С удовольствием наблюдая растущее нетерпение Толгера, он немного помедлил и приступил к докладу:
– Господин сенатор, теперь точно известно, что налётчик действовал с ходвера администратора. В Студии эту должность неофициально занимает маур Лари. Мауры – народ особый. Несмотря на их природную, я бы сказал, гениальность, они трудно вступают в любые контакты, крайне замкнуты, их сложно социализировать. Лари около девятнадцати. Два последних года он находился в Студии как объект изучения и у него были выявлены выдающиеся способности во владении ходвером: от написания программ до сетевой навигации. Потенциальный вейт. Прежде взломами баловался ещё в приюте, откуда его для изучения забрала некая доктор Рас – руководитель Студия. Особа тоже интересная: молодая, перспективная, известная в научных кругах. Она была ярым противником Программы, о чём говорила при любой возможности и с любой трибуны, пока ей не было разъяснено, что к чему. – Шаду удовлетворённо хмыкнул – Маура она пестует, возится с ним, выбила разрешение оставить его жить при Студии. Лари – не единственный маур, проживающий в научном центре. Второй, Фидер, нам мало интересен, его способности не связаны с ходверами.
– Что мне за дело до вашего Фидера и вашей Рас? Вы должны убрать вейта, пока он не наворотил ещё больше дел! – Толгер был раздёрган: какой-то маур путает ему карты.
– Я всё понимаю, господин сенатор. У меня есть план, – Шаду говорил вкрадчиво, криво улыбаясь, ему в голову явно пришла очередная хитрость.
Начальник приготовился слушать во все уши.
– Вы помните Юмана?
Это имя показалось Толгеру знакомым. Он напрягся, но не смог вспомнить ничего конкретного и вопросительно посмотрел на Шаду. Агент в который раз отметил, как хорошо живётся сенатору, если он так быстро забывает людей, доставивших столько неприятностей. Но, никак не показав своего возмущения, он терпеливо напомнил:
– Это бывший зэк с интересными связями. Мы прослушивали разговоры Верманда, и вот один из них – Шаду потыкал в свой трансформер, и из динамика послышалось:
"– Юман? Это ты?
– Да, это я, у меня к вам серьёзное дело…
– Постой, где ты находишься?
– Я в Криоме, дело касается чипирования преступников. Я узнал кое-что от одного из здешних авторитетов, Брека, и должен рассказать вам о…
– Так, связь небезопасная, лишнего не болтай. Послезавтра я вернусь в Криом и позвоню тебе утром с другого номера, тогда и договоримся о встрече. До скорого."
– А! Проклятье! – закричал Толгер, к которому тут же вернулась память – Верманд, совавший нос куда не следует! И этот бандит, которого ты упустил! Притом упустил с копией чёртовой записи, каким-то образом сделанной Бреком под носом у твоих людей! Записи, компрометирующей меня и вице-президента! Наше счастье, что Кей хотя бы об этом пока не знает!
Шаду поморщился. Опять этот коротышка Толгер был несправедлив к нему. Взять хотя бы обнаруженную в вентиляции прослушку, которая являлась сложнейшим дистанционно управляемым закладным радиоустройством с новыми неизвестными модуляцией и кодировкой. Найти её сразу не представлялось возможным по причине наличия промежуточного накопителя и чрезвычайно короткого времени передачи перехваченной информации. Но агент никогда не забывал о модернизации радиопоисковых систем и постоянно подстёгивал технические службы Толгера. Обнаружение прослушки и полученные вчера доказательства причастности к её установке сенатора Мерта являлись прямыми заслугами Шаду. Собственно Мерт, примазавшийся к разработке государственной программы и выклянчивший производство браслетов-аккумуляторов, давно напрягал агента. Толгер оставался к предупреждениям глух, считая сенатора недалёким барыгой. Как теперь выяснилось, Мерт, что-то узнавший о Проекте, захотел знать всё. Подозрения Шаду были не беспочвенны, но, несмотря на это, Толгер решил тыкать в нос промахом с поимкой Юмана. Агенту стоило больших трудов сдержать эмоции.
– Господин сенатор, теперь настал час свести счёты с Юманом.
– Это каким же, интересно, образом? Напали на его след?
– Не совсем. Думаю, пора официально объявить его в розыск, что значительно увеличит наши шансы.
– Не тяни время, говори!
Видя нетерпение Толгера, Шаду выдержал паузу, чтобы придать своему плану ещё больше значимости и начал:
– Сейчас основной задачей является ликвидация вейта, взломавшего нашу сеть. Адис с радостью покопался бы в его мозгах, перед тем как уничтожить, но исчезновение маура не пройдёт незамеченным. Его наседка – Рас будет громко кудахтать и привлекать ненужное внимание.
– Так уберите её тоже! В чём дело? Раньше вы над такими вещами не задумывались!
– У меня есть план получше. Оба маура живут при Студии, мой человек проникнет туда ночью. Единственного охранника он легко обойдёт. Благо, системы видеонаблюдения и сигнализации там никакие. Комнаты мауров от поста охраны располагаются далеко – на втором этаже левого крыла. Фидер редко показывает нос из своей конуры, к тому же свидетель из него никудышный: пары слов клещами не вытянешь. Наш агент введёт смертельную дозу фатрейма Лари, после чего скроется. Всё будет выглядеть так, будто маур был наркоманом. А что наркотиками его снабжал Юман, мы якобы обнаружим, копаясь в переписке с ходвера маура, который будет изъят в интересах следствия. Полицию я беру на себя. В итоге мы имеем сразу несколько плюсов. Во-первых, маур больше не опасен, и его никто не будет искать. Во-вторых, Юман теперь преступник, повторно совершивший одно из тяжких преступлений. Меня навело на мысль его досье: судимость была за торговлю фатреймом. В-третьих, мы получаем для изучения нашими спецами ходвер, с которого был совершен вейт-налёт, что поможет сетевому отделу в усилении защиты от подобных происшествий. И, наконец, мы скомпрометируем сразу двух нежелательных для нас людей – конгрессмена Верманда и доктора Рас. Один водит дружбу с торговцем наркотой, другая устроила в своём Студии притон. Надеюсь, этим двоим будет в ближайшее время не до критики государственной Программы – довольный Шаду усмехнулся.