Ее лучшей подругой оставалась Илария, с которой Дарья познакомилась в монастыре Живоносного Источника, куда приехала, еще будучи гражданкой Сибирского Царства и послушницей Казанской обители, по поручению Хабаровского архиерея набираться опыта. Илария сразу попросила называть ее Лари, и на третьей неделе пребывания Дарьи в обители «неразлучная двоица», как их окрестили сестры, получила в подарок билеты на все дни заезда Золотого Ипподрома: порядки в монастыре были достаточно либеральные, совсем не как в России, и игуменья сочла полезным для Дарьи посмотреть на знаменитые константинопольские бега, а Лари стала ее гидом. Это и стало поворотным пунктом в их судьбе: во время Ипподрома обе послушницы познакомились с будущими мужьями и приняли решение выйти из монастыря. Дарья передумала возвращаться на родину, а через несколько месяцев, в январе две тысячи одиннадцатого, они с Иларией одновременно сыграли свадьбы. Илария, окончив столичный Университет, за полтора года написала диссертацию по генной инженерии и поступила на работу в Институт растениеводства. Всё это время они дружили семьями, ходили друг к другу в гости, и, пока мужья обсуждали очередные скачки на ипподроме или шансы возниц получить приз, подруги говорили о том, о сем и, конечно, о детях: у Василия и Дарьи их было двое, сын и дочь, погодки, Григория и Иларии – только дочь, больше Лари пока не хотела, увлекшись научными исследованиями.
По воскресеньям Феотоки всей семьей ходили в церковь – обычно в местный храм апостола Андрея, а иногда в монастырь Живоносного Источника. Дарья давно уже не была той робкой благочестивицей, какой приехала в Константинополь несколько лет назад; в сущности, ее личное благочестие ограничивалось утренним и вечерним правилом, исповедью раз в месяц и причастием за воскресной литургией. Иногда в течение дня она вспоминала об Иисусовой молитве, старалась следить за помыслами и по мере сил жить по заповедям, но вряд ли кто-нибудь заподозрил бы в госпоже Феотоки бывшую послушницу, которая считала смех греховным и пыталась за работой на огороде размышлять о грядущей смерти и страшном суде.
Василий был заботливым мужем, не отказывался пойти с женой в магазин, чтобы помочь тащить и грузить в машину сумки с продуктами, всегда звонил, если задерживался на ипподроме, зарабатывал неплохие деньги на конных соревнованиях. От него веяло покоем и надежностью. Он любил детей, хотя проводил с ним далеко не так много времени, как Дарья. Он был неглуп и способен поддержать разговор о разных вещах, хотя с друзьями охотнее болтал о любимом ипподроме и о политике, а с женой – чаще всего о детях, о житейском да о прочитанных книгах… Но для болтовни на другие темы Дарье хватало говорливой Иларии: они почти ежедневно перезванивалась или переписывалась в чате. Всё было очень и очень хорошо. Просто замечательно.
«Так чего же вам нужно, госпожа Феотоки?» – кривя губы, прошептала Дарья как-то августовским утром своему отражению в зеркале, расчесав и небрежно заплетя в косу густые длинные волосы. По четвергам она не давала уроков и могла расслабиться, ходить по дому босиком, пить кофе прямо у компьютера или играть с детьми в их комнате. В остальные дни недели, кроме воскресенья, с утра к ней приходили ученики, занятия длились до обеда, после которого Дарья гуляла с детьми, а по возвращении садилась за перевод. Уроки она давала в основном английского, иногда немецкого, зато вся ее переводческая деятельность была связана с родным языком. После революции в Московии интерес к русскому языку в Империи поднимался, как на дрожжах, а московиты, столько десятилетий отрезанные от цивилизованного мира, бурно интересовались зарубежной литературой, и работы у госпожи Феотоки хватало с избытком.
Сварив эспрессо в кофемашине – в отличие от мужа, Дарья не была настолько гурманкой, чтобы пить кофе ручного помола, – она включила ноутбук, залезла в интернет и рассеянно принялась щелкать по обычным закладкам. Включила «Диалексис», и вскоре там появилась Илария: «Привет! валяешь дурака?;)» Подруга знала, как Дарья чаще всего проводит утро четверга. «Ага :)», – ответила Дарья, поглядела в окно и снова ощутила неясную тоску. «Слушай, ты что делаешь вечером? – написала она. – Зашла бы на чай, а то В. сегодня поздно вернется». Через несколько секунд Илария ответила: «О, давай! пирожные за мной :))».
Когда Дарья осторожно пожаловалась подруге на «то ли скуку, то ли тоску» непонятного происхождения, та нашла ответ быстро:
– Да ведь ты целыми днями сидишь тут сиднем, никого не видишь, кроме интернета, муж и дети не в счет, это же часть тебя! Конечно скучно станет! Надо больше с людьми общаться, выходить в свет!
И подруга стала выводить госпожу Феотоки в свет – на свободные лекции, проводившиеся круглый год по вечерам на всех факультетах Константинопольского Университета: туда ходили в основном люди, которые, проработав после школы несколько лет, задумались о получении высшего образования или желали получить второе высшее, но затруднялись с выбором специальности; однако были и такие, кто посещал лекции просто для самообразования. Дарья с подругой побывали на нескольких лекциях по античной истории, по медицине и даже по астрофизике. Логики Иларии при выборе тем лекций Дарья не понимала, но ее это не раздражало: все лекторы, которых они слушали, отлично знали предмет, умели увлечь слушателей, и скучать не приходилось. В начале сентября подруги попали на лекцию по химии с демонстрацией красочных опытов, и после нее Дарья задумчиво проговорила:
– Вот и в моей жизни не хватает катализатора, по-моему… Даже иногда приходит мысль о смене работы. Хотя это совсем нелепо! Я ведь не умею ничего, кроме как преподавать языки и переводить.
– Ну, полно работ, где не нужно образование и особые навыки, – сказала Илария. – Хоть вот даже лаборанткой. У нас в институте, кстати, в лаборатории почв как раз требуется, одна увольняется в конце месяца, а новую пока не нашли… Только ей платят куда меньше, чем ты сейчас зарабатываешь, там работа всего на полставки.
Дарья задумалась ненадолго.
– Да дело не в деньгах. Я бы, наверное, могла всё это совместить, если на полставки. Уроки перенести и меньше книжек читать…
– Но ведь у тебя дети. Или ты все-таки решила отдать их в садик?
– Еще не знаю… Я думала об этом, но это, видимо, только в следующем году… Слушай, а сколько получает лаборантка? Может, этого хватит на оплату няни?
– М-м… Хватит, наверное, если не на целый день нанимать. О, кстати, у меня одна бывшая одноклассница няней работает, я спрошу у нее.
«Ну, дня на три я на няню точно заработаю, а если что, мама Зоя будет только рада лишние полдня побыть с детьми», – подумала Дарья: свекровь души не чаяла во внуках, и при нехватке денег на няню вполне могла раз или два в неделю заменять ее, как и теперь с удовольствием сидела с малышами, пока невестка проводила время на лекциях. К тому же семейство Феотоки вовсе не бедствовало: у Дарьи всегда имелись лишние деньги, нашлись бы и на няню. Избавление от дурацкой тоски того стоило! Вот только как Василий отнесется к такой затее? Этот вопрос Дарью занимал куда больше, но она не хотела говорить об этом с подругой.
– Значит, ты готова пойти лаборанткой к нашим почвоведам? – спросила Илария. – Там классный народ работает, тебе понравится! А в химии лаборантке спецом быть не надо, будешь пробирки и реактивы подносить и всякое такое, тут главное – ничего не перепутать, но там у них всё подписано, ты будешь младшим лаборантом, а химическое образование нужно только старшему. В общем, давай я завтра всё узнаю и тебе позвоню или напишу!