От суеты в зале не осталось и следа. Юрий Сергеевич что-то искал среди голограмм, а Жанна понуро изучала чашку с чаем. Я аккуратно подошла к ней со спины и, наклонившись, прошептала в ухо:
– Жалеешь, что согласилась стать моим ассистентом?
– Ни капельки, – на удивление спокойно ответила она. – Я и сейчас сделала бы такой же выбор.
– Хочешь увидеть, как разбомбят Нью-Йорк? – мне было трудно удержаться от этой шутки.
– Нет, – в её голосе прозвучали нотки меланхолии. – Желаю узнать, где находится Изумрудный город.
Внутри меня словно возникла пустота, и что-то холодное коснулось моего сердца. Я посмотрела на висевший над нами эллипсоид – крошечную проекцию грядущего мирового кризиса. Так ли в своих мечтах мы представляли контакт с инопланетной цивилизацией? На то ли надеялись, веками вглядываясь в ночное небо?
Ответ пришёл сам собой – рациональный и оттого ещё более пугающий своей сутью. Я никогда не задумывалась об этом всерьёз, ибо не верила в саму возможность существования пришельцев. И потому то, что творилось вокруг меня тогда, казалось крахом прежде непоколебимой религии.
8
За семь минут до расчётного выхода чужака на орбиту Марса со мной связался генерал Кручинин. Его гравилёт преодолел примерно треть пути, и он в любом случае не успевал к началу представления. Зато, в отличие от меня с министром, начальник генштаба жаждал активных действий.
– Надеюсь, вы не отключили марсианскую систему защиты? – поинтересовался он, едва мы обменялись формальными приветствиями.
– Нет. Станции работают в автономном режиме и будут стрелять, если возникнет хоть малейшая угроза.
– А что на Земле? Вы собираетесь приводить войска в боевую готовность? Насколько я понимаю, ситуация близка к критической.
– Мы с министром ещё не обсуждали этот вопрос. Первоначально нужно выяснить мотивы пришельцев.
– Юлия Александровна! – буквально взмолился генерал. – Вы всерьёз думаете, что они прилетели с миром?!
Я не ответила. Если с министром нас связывали пятнадцать лет знакомства, за время которых мы успели стать друзьями, то начальник генштаба возник в моей жизни восемь месяцев назад, когда я сама назначила его на эту должность. Разумеется, после консультации с Юрием Сергеевичем, который рекомендовал Кручинина как профессионала с большой буквы. Так и оказалось. Генерал прекрасно справлялся со своими обязанностями, однако, похоже, для него не существовало авторитетов. Тем более, если речь шла о сорокалетней женщине, пусть даже занимавшей президентское кресло.
– Юлия Александровна? – повторил он, озадаченный моим молчанием. – Сейчас не время успокаивать себя иллюзией.
– Да нет у меня никаких иллюзий, – выдохнула я через силу. – Просто к чему мутить воду раньше времени? Ему до Земли минимум неделя полёта.
Марк Андреевич издал нечто похожее на ругательство, никак не вязавшееся со статусом нашего разговора. И даже не извинился, хотя между ним и мной лежала пропасть в двадцать четыре года.
– Товарищ генерал… – я попыталась вернуть беседу в деловое русло, но у Кручинина, похоже, окончательно сдали нервы.
– Вы доведёте нас до могилы! – заявил он, прерывая связь с твёрдой уверенностью в безнаказанности своего поступка.
Я вопросительно посмотрела на министра. Тот промолчал, словно ожидал чего-то подобного.
– Хорош ваш протеже в экстремальной ситуации, – съязвила я, закипая как чайник. – А если бы мне потребовался его доступ к кнопке?
Юрий Сергеевич схватился руками за голову. Похоже, он начал понимать главное. Мы стремительно утрачивали контроль над положением, и в любую секунду могла разразиться катастрофа. Причём не на Марсе, удалённом на сотни миллионов километров, а здесь, на Земле, в колыбели нашей цивилизации.
– Три минуты до визуального контакта, – голос начальника управления стальным прутом прошёлся по моим мыслям. – Чужак по-прежнему не реагирует на наши запросы. Марс-37 приведён в состояние полной боевой готовности.
Неожиданно где-то внутри себя я осознала, что мы наблюдаем прошлое. А в настоящем, пока недоступном здесь, уже свершилось историческое для землян событие. Его результат нам предстояло увидеть через несколько минут, но что-то подсказывало – на Марсе произошла трагедия.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и, обернувшись, я встретилась взглядом с Кирой.
– Мама, держись, – приободрила меня она и, подавшись вперёд, поцеловала в щёку.
Мир качнулся, утратив привычные очертания – как в бреду я отшатнулась от дочери.
– Спасибо, – губы сами подобрали нужный ответ, и наступило затишье перед бурей.
Наконец, на проекции, транслировавшейся с Марса-37, возник эллипсоид, стремительно приближавшийся к станции.
– Он тормозит, – всё тем же металлическим голосом сообщил Фомин. – И делает это чертовски быстро!
Я приготовилась рассмотреть чужака в деталях, но глаз уловил только серебристый окрас обшивки. В следующее мгновенье голограмма растворилась в воздухе, а в ушах зазвучал уже опостылевший сигнал предупреждения.
– Связь утеряна, – объявил генерал-полковник. – Переключаемся на трансляцию с Марса-36.
– Что происходит? – взволновано спросила я, но никто не смог объяснить случившееся.
Возникшая на месте исчезнувшей голограмма продержалась не больше десяти секунд, после чего мы снова остались без картинки.
– Они блокируют наши каналы связи? – с робкой надеждой предположила Жанна.
Министр хотел прокомментировать её слова, но в эту секунду поступил вызов из Пентагона, и секретарь по обороне Регина Вуд на чистом русском огорошила нас вопросом:
– Что происходит с вашим сектором? Мы зафиксировали уже четыре взрыва!
Моя душа моментально упала в пятки.
– Проклятье! – Юрий Сергеевич бросился к таблицам и начал судорожно что-то выговаривать техникам. Потом повернулся лицом к американской коллеге и окончательно убитым голосом произнёс:
– Вы можете переслать видеозапись? Похоже, мы потеряли связь со всеми станциями.
– Сейчас, – Регина отдала приказ своим подчинённым, и нас окружила холодная бездна космоса.
По крайней мере, меня сразу прошиб озноб, едва я увидела взрыв в углу проекции.
– Марс-37, – донеслось до моего слуха. Незнакомец говорил по-английски, и от этого стало только хуже.
Облако мрака пронзила ещё одна короткая вспышка.
– Марс-36, – продолжил свой монолог неизвестный.
Как ни странно, его демонстративное равнодушие пугало больше, чем корабль-чужак, с маниакальным спокойствием расправлявшийся с нашим флотом.
– Марс-35, – только после третьего объявления я догадалась, что докладчик – обыкновенный компьютер. Мне тут же захотелось прекратить этот безумный спектакль, финал которого давно отображался в таблицах. Но мы успели увидеть ещё четыре вспышки, прежде чем миссис Вуд дрожащим голосом прервала демонстрацию записи:
– Эта штуковина принялась за наши станции. Мы потеряли уже семь объектов. Товарищ министр, у вас имеются хоть какие-то догадки?
– Никаких, – без раздумий ответил генерал. – А есть информация по китайскому сектору?
– На данный момент они лишились четырёх спутников. Но враг как раз проходит через их зону.
– А что на планете? Вы эвакуируете персонал? Похоже, базы – следующая цель пришельцев.
Регина промедлила, взвешивая все за и против, прежде чем выдать несколько шокирующую информацию:
– Мы дали Марсу полную свободу действий. С одним условием – никуда не уходить со станции.
Юрий Сергеевич молча проглотил услышанное, и любой протокол одобрил бы его реакцию. А я не смогла. Во мне пробудилась женщина – мать, для которой что-то значили и чужие жизни.
– Это чудовищно! – бросила я секретарю. – Своими приказами вы обрекаете их на гибель!