Девятнадцатилетняя девушка, мило улыбнувшись, оправила рукой косичку. Светлые детские глаза, прямой носик, полные губки цвета сирени, – миловидное личико прямо расцвело. Она наполнила легкие воздухом. Небольшая грудь показала свою упругость.
– Я. Поступила в медицинское училище в Киеве. Отучилась один год, – сказала Катя.
– Да. А сюда как попала? – спросил ефрейтор Зорин.
– Ну, как. Прошла курсы. И. Перевели сюда. А вы? – ответила девушка.
– Я тоже здесь недавно? – сказал ефрейтор Зорин.
Доктор, расстегнув верхнюю пуговицу на гимнастёрке, вставил в рот папиросу. Он быстро осмотрелся.
– А собака ваша? Мухтар. Вы давно уже с ней сработались? – спросила Катя.
– Да прилично. Мухтар большой парень и санитар. Он уже около трёхсот человек вытащил с поля. Да многим ещё сам помог, оказал помощь. Я – то проводник Мухтара. А так… Его готовили. Учили в специальной школе собаководства «Красная звезда». Слышала о такой школе? – сказал ефрейтор Зорин.
– Ну, да. Столько людей вытащила ваша собака. Мухтар, – удивлённо сказала девушка.
– Вытащил, – убедительно сказал он.
– Это много, – добавила Катя.
– Да. Мухтар вытащил. Зимой на нартах, летом на специальных тележках под огнем и взрывами вытаскивал. Чуткий, верный и выносливый четвероногий боец Мухтар. Бывало всякое. Такой шквальный огонь стоит не подойти. Артиллерия бьёт плотно. Не подойти к нашим позициям. А бойцов раненых много. Посылали собак. Мухтара. Зацепляешь ему на спине специальную медицинскую сумку. И отправляешь. Снаряды рвутся, пули летят. Страшно. А пёс Мухтар. Да и другие. Они по-пластунски подползают к раненому, ждут терпеливо, когда тот достанет перевязочный пакет и перевяжет рану, а потом отправляется к другому раненому бойцу. И так дальше. Покуда бинты не закончатся, – сказал ефрейтор Зорин.
– Вот это собака Мухтар. Такой умный пёс, – удивлённо сказала санитарка Катя.
Пёс Мухтар повалился на сухую траву. Его одолевал жар. Перевернулся на спину, словно играясь сам с собой. Клыкастый санитар, взирая на солдат, выкатил из пасти язык.
– Ууууаааауууу…
Милая девушка, задумавшись, посмотрела куда – то вдаль. Ей вспомнилась собачка на мостовой. Ещё щенок лежал на бетоне с перебитой лапкой. Он не мог двигаться. Рана виднелась глубокая. Она не знала, как помочь.
– Умная собака не то слово. Мухтар всё понимает, как человек, – сказала ефрейтор Зорин.
– А где он сейчас? – вернулась в разговор Катя, живо осмотревшись.
– Да тут бегает где – то, – сказал доктор, достав новую папиросу из пачки.
– А Мухтар не убежит, – улыбчиво спросила девушка.
– Мухтар – то. Нет. Он не убежит. Да и куда ему бежать. Его дом здесь. Мухтар. Мухтар. Мухтар. Иди сюда. Где ты бегаешь? Мухтар, – звонко закричал ефрейтор Зорин.
Пёс Мухтар резво вскочил на лапы. Он, помотав массивной головой, тут же выбежал из канавы на дорогу. Виднелась игривость. Клыкастый друг, виляя хвостом, живо подскочил к хозяину. Хвост крутился, как юла. Кобель навеселе подпрыгнул, вытянув вперёд мощные, когтистые лапы. Пыльная морда умиляла.
– ААА… Вот он наш санитар Мухтар. Вот он наш герой, – сказал Зорин, прихватив пса за ухо.
– Ууууааауууу…
– Ххихихиии… Да. Большой пёс, – улыбчиво произнесла санитарка Катя.
– Давай. Беги, беги. Мухтар. А ведь Мухтар и мне жизнь спас, – сказал доктор, положив недоумённый взгляд на девушку.
– Как? И вам. Расскажите мне? Как это было? – спросила Катя, направив свой милый взор на лицо приятеля.
– Что интересно? – спросил Зорин, лаская собаку.
– Да. Расскажите, – решительно произнесла девушка, сгорая от любопытства.
– Точно. Хочешь узнать.
– Расскажите, – неуступчиво ведя себя, решилась Катя.
– Ну, слушай. Зимой это было. Наша рота в спехе окапывалась. Потом сразу полетели самолёты. Стали нас бомбить. Завязался страшный бой. Затем нас сильно бомбила артиллерия. Это был настоящий ад. Я побывал во многих боях, но такое не забывается. Мы раненых вытаскивали к санчасти. Их было много.
Я собаку отправил к раненым и сам пополз к нашим окопам. Снаряды рядом рвались. Пули летят со свистом. Вжик… вжик… Шальные летят… Или снайпер бьёт… Чуть поднимешь голову. И всё тебя нет… Гляжу, лежит солдат. Он слегка ворочается. Полушубок растерзан. Руки у него страшно перебиты. Кровь течёт сильно. Заливает просто. Красный снег кругом. Одна рука совсем на коже висит. Я потащил его к воронке. Стоны мучительные. Хоть плачь. И тут такой шальной взрыв, что мама не горюй. Снаряд упал совсем рядом со мной. Земля взлетела на воздух. Контузило меня сильно. В ушах звон. Думал, вылетели перепонки. Знаю, что подбросило волной. В глазах потемнело. Я сознание почти сразу потерял. А солдата того, которого спасти хотел, осколками убило.
Лежу я без сознания около воронки на спине. Глаза захлопали. А везде снаряды рвутся. Дым тёмный столбом. Потом зенки свои чуть приоткрыл. Понимаю, что живой ещё. А собака Мухтар мне лицо всё лижет и лижет. Лижет и лижет… Дышит на меня. Всего обслюнявил. Он меня и в воронку затащил за шиворот телогрейки. А я не понимал даже, где нахожусь. Голова кругом. Мутит страшно. Меня сильно тогда оглушило. Потом я чуть отлежался. Воды выпил. Достал фляжку из санитарной сумки Мухтара. Он меня и дальше потащил. На лёгкой волокуше вывез из пекла. Так что он мне жизнь спас. Да и не только мне. А то место снарядами заровняло, где я лежал.
Потом Мухтар снова к окопам вернулся, когда меня выволок. Стал дальше раненых искать. Вот такая служба адская у Мухтара, – рассказал ефрейтор Зорин.
Девушка Катя, взирая на морду Мухтара, слегка смутилась. Она о чём – то задумалась. Видно, что немного в себя ушла.
На синем небе сияло жаркое солнце. Ветер чуть поддувал, но не ощущался. Веяло теплотой. В траве стрекотали звонко кузнечики. Путь петлял. А вокруг степи да леса.
Советские солдаты шли по узкой, глиняной дороге. Все, казалось, молчали. Топот поднимал пыль.
– Вот деревня была. Одни угли остались, – угрюмо произнёс ефрейтор Зорин.
– Да уж, – тревожно сказала Катя.
Пёс – санитар Мухтар, мотнув головой, посмотрел на девушку. Нюх обострился. Девушка у него вызвала интерес. Массивная голова покосилась. Клыкастый боец выкатил из слюнявой пасти язык.
P.S.
Санитарная собака Мухтар, проводником которой был ефрейтор Зорин, за годы войны вытащила с полей сражений более 400 раненых воинов. Многим солдатам оказала помощь.
РЕТИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ ВОВ. МИНОИСКАТЕЛЬ ДИК
В городе Ленинграде 8 июля 1939 года на голубом небе светило яркое солнце. Ветер чуть поддувал. Веяло прохладой. С козырька каменного особняка сорвались голуби. Пернатые, бешено замахав крылышками, быстро полетели. Словно куда – то спешили. Возможно на обед, как раз намечалась середина дня.
Илларион Охлобыстов и девочка Варя, держась за руку, подошли к высокому, старому зданию. На стенах слегка потрескалась штукатурка. Большие окна отражали солнечные лучи.
Широкоплечий папаша улыбчиво глянул на дочку. Его загорелое лицо чуть напряглось. В больших глазах жила доброта. Малышка приветливо улыбалась. Её округлые щёки налились румянцем, а губки, казалось, сейчас треснут от умиления. Большой и маленький человек, открыв двери, прошли в высокий, каменный дом на улице Парашютная. Они живенько поднялись по каменной лестничной площадке. Мило переглянулись. Горожане прошли в домашнюю квартиру №17. Замерли в прихожей.
Возле дверей в коридоре лежала на коврике собака шотландской породы – колли Виктория. Она ощенилась. Большая собака с вытянутой мордой покосилась на незнакомцев. Её густая шерсть казалась слегка влажной. Щенки ёжились. Кто – то дремал, а кто – то тянулся к соску матери. Малютки очаровывали.
Илларион, мило улыбнувшись, присел на коленки возле собаки. Он, рассматривая пушистых отпрысков, мельком взглянул на дочку.
– Опа. Виктория уже ощенилась. Смотри Варя. Щенята, – улыбчиво сказал Илларион, взирая на щенков.