Больше никаких прелюдий. Проникновение – резкое, грубое, не оставляющее ни шанса на то, чтобы опомниться, остановиться. Одна рука до сих пор покоится на моем горле, другая – между моими ногами. Одна – сдавливает полусогнутыми пальцами снизу, другая – сжимает сверху. Одна давит достаточно, чтобы заставить меня трепетать от острых ощущений, другая гладит изнутри столь правильно и необходимо, что все окружающее меркнет, будто наступает кромешная ночь. Кажется, я начинаю понимать, как можно увидеть звезды, даже если их нет… волна оргазма ошеломляет, ослепляет, словно весь мир взрывается и осыпается мириадами мельчайших искр перед моими глазами.
Едва ли я способна пошевелиться. Но Тимура мало волнует мое состояние. Он сдергивает меня со столешницы, ставит на ноги и разворачивает к себе спиной, чтобы уложить грудью на мраморную поверхность. Я слышу звук расстегиваемой молнии на брюках и чувствую горячее дыхание около своего виска, тяжесть его тела. Хриплый выдох – и брюнет вторгается снова.
Господи, какой же он огромный…
От ощущения наполненности хочется вопить в голос. Меня буквально разрывает изнутри. На глаза наворачиваются слезы, и я до крови раскусываю нижнюю губу, дернувшись в сторону в инстинктивной попытке избавиться от боли. Тщетно. Мужчина замирает всего на пару секунд, очевидно давая возможность привыкнуть. Удерживает за бедра все так же неумолимо крепко. Срывается в бешеный темп… Толчок, другой, еще один, и еще, еще… Я вновь стону, дрожу и хнычу, снова и снова прикусывая нижнюю губу. Жестокие движения причиняют боль. И… блаженство.
Время растягивается в бесконечность.
Едва ли я соображаю достаточно адекватно, чтобы вести ему счет. Но все равно улавливаю тот самый нужный момент, когда вместе с подступающей дрожью моего второго в жизни оргазма близок к пику наслаждения и мой партнер. Я приподнимаюсь совсем немного, замечая, как отчетливее проступают вены на его сильных руках. Последний толчок внутри меня, и ощущение наполненности исчезает. Горячее липкое семя проливается мне на поясницу, и чужое рваное, хриплое дыхание застывает у моего виска.
Вряд ли мне представится лучшая возможность. И я пользуюсь ей без малейшего зазрения совести.
Приподнимаюсь снова, совсем чуть-чуть. И только для того, чтобы дотянуться до той самой злосчастной бутылки арманьяка, о которой думала еще в момент появления здесь.
Грохот обрушившегося стекла отражается в сознании чем-то далеким. Удар настолько сильный, насколько только меня хватает. И молитва… Да, теперь я и про господа бога вспоминаю вот уже дважды за последний час и даже молюсь. На что не пойдешь, лишь бы здоровенное тело позади меня рухнуло на пол.
– Сказала же, все равно сбегу, – хмыкаю негромко, пройдясь оценивающим взором по содеянному и бессознательному брюнету у своих ног.
Глава 3
Звуки проносящихся мимо автомобилей отзываются внутри монотонным эхо. Едва ли оно совпадает с гулкими ударами сжимающегося в груди сердца. А я сама, как конченая неврастеничка, то и дело оборачиваюсь, высматривая на дороге серебристый Aston Martin. Все время кажется, что вот-вот вывернет из-за какой-нибудь машины, догонит в пару маневров, обгонит в считанные секунды, перекроет дальнейший путь, и тогда наступит та самая расплата, при мысли о которой заранее жутко до черных точек перед глазами. Но, конечно же, ничего такого не происходит. Да и тачку Смоленского я оставляю на задворках первой попавшейся заправки, сменив средство передвижения на такси. Мужику определенно придется потрудиться, чтобы сперва найти свое железо. По-хорошему, надо было вообще бросить его машину в каких-нибудь неприметных кустах. Но жалко стало. Угонят еще. А так – под камерами, и место более-менее цивильное. Вроде как точно в сохранности.
Вот теперь и приходится ерзать…
Ох уж это мое воображение!
Впрочем, сейчас оно еще поутихло. Вот тогда, когда я стояла посреди кухни и представляла себе, что мне придется обыскивать пребывающую в отключке груду стальных мышц, дабы отыскать треклятую секретку, а брюнет может очнуться в самый неподходящий момент… Хорошо, додумалась сперва обшарить его пальто! И просто замечательно, что искомое оказалось в виде дополнительной кнопки, валяющейся во внутреннем кармане верхней одежды, а не каким-нибудь заумным тумблером в скрытом месте самой машины! Хоть в чем-то мне повезло. Остальное… Даже думать об этом не хотелось. Жаль, не стереть из памяти ни жаркие объятия и поцелуи, ни ту боль, что, казалось, въелась в меня на уровне подсознания, подобно выжженному клейму. Все же не на такой свой «первый раз», как правило, рассчитывает каждая из нас. С другой стороны, будучи затащенной в глухомань, где и труп, в случае чего, не найдут, я еще легко отделалась. Да, на этом сосредоточусь! А ноющая боль, сковывающая нутро… Заживет. Пройдет. Всегда все проходит, рано или поздно.
– Так куда едем-то, девушка? – вырывает из пелены тяжелых раздумий голос водителя.
Когда я примерно пятьдесят минут назад села на заднее сиденье желтой машины с шашечками, назвала только населенный пункт, конкретного адреса не давала.
– Я покажу, – отзываюсь тихо.
Не вижу никакого смысла озвучивать наименование улицы и номер дома. Все равно это ему ни о чем не скажет, раз уж не местный. К тому же от продолжения разговора отвлекает вид сбоку. Нет, в рассчитанной на двухполосное движение дороге нет ничего странного. Наоборот, выглядит обычно. При всем при том, что именно здесь я накануне выехала на встречку. Но спустя всего каких-то три или четыре часа нет и следа от аварии.
Да и хрен с ним!
Не остается никаких сил на размышление об этой странности.
Мне бы в душ…
Смыть с себя все. Наконец избавиться.
– Поворот направо, – возвращаюсь к реальности. Водитель понятливо кивает. А еще спустя пятнадцать минут я пользуюсь функцией «плати смартфоном» и оказываюсь перед четырехэтажной усадьбой, увитой плющом. Судя по количеству чужих автомобилей у парадного входа, в доме гости. С одной стороны, мне глубоко плевать, чем очередным субботним утром развлекает себя отчим, с другой – небольшая часть меня радуется тому, что его внимание сконцентрировано на чем-то, и это не я.
В дом я захожу с бокового входа, которым пользуются преимущественно служащие, понадеявшись, что таким образом останусь незамеченной как можно дольше. С учетом, что сегодня выходной, ожидания оправдываются, в той стороне действительно никого нет. И все бы ничего, но обзор на первые ступени лестницы на верхние этажи граничит с холлом и переходом в общую гостевую, из которой доносится далеко не первой трезвости гогот мужских голосов.
– …видел бы ты его рожу в тот момент! – фыркает в полнейшем презрении один из них.
– Да зачем мне его рожа? Мне обзора на голую задницу его секретарши вполне хватило! – отзывается с надменным цинизмом хозяин дома.
Он же Фролов Анатолий Леонидович, мой отчим и самый главный мудак среди всех собравшихся – любитель пристроить свой «прибор» в «любую дырку», а потом со смаком порассуждать на эту тему в обществе своих подхалимов. Вот и сейчас его высказывание сопровождает громкий хохот остальных. И я почти уже готова воспользоваться подвернувшейся возможностью, под шумок проскользнув мимо, пока не заметили, но последующее вынуждает замереть на месте.
– Видимо, эта задница была весьма шикарная, раз ты променял ее на такой выгодный контракт, – отпускает замечание третий участник разговора. – Вряд ли теперь «Атлас» захочет пользоваться твоими услугами.
Упомянутую компанию отчим «окучивал» не одну неделю. Ибо когда то и дело спускаешь деньги на бухло и развлечения, попутно теряя других клиентов, финансы имеют свойство заканчиваться.