Да, пусть будущее пока что выглядит в виде сложной пространственно-временной программной оболочки, но суть и содержание его от этого не изменяется. Возможны только лишь незначительные подвижки в лучшую сторону, но не кардинальная смена событий. Я, как ни старался, так и не смог улучшить ситуацию, хотя кое-что мне все-таки удалось сделать к концу жизни. Во всяком случае, продлить почти на сто лет период, при котором на Руси еще не будет серьезных междоусобиц и колонизации со стороны Византии, а также ее союзников.
А по замыслу византийских советников, представителей тайных орденов и магов всех мастей уже Дир обязан был круто поменять ситуацию. На него делалась очень серьезная ставка. Не зря в Киев летом 850 года прибыл Уфарион – полномочный представитель тайного совета, который, по сути, управлял Византией. Василевсы были только лишь ставленниками совета и часто не обладали всей полнотой власти. Они лишь выполняли те или иные решения и проводили действия, которые принимались на совете. Его члены: представители тайных орденов и знати, советники всех видов и рангов, церковные лица и лица, о которых вообще нет упоминаний, хотя на самом деле они проводили те или иные основные решения, заправляли всем. И, если бы не вражда между ними и постоянные интриги, то Византия, бывшая колосом на глиняных ногах, давно бы уже распростерла свой занавес над миром, тем более, что методы и средства для установления власти и влияния василевсов и элиты были испытаны на протяжении столетий.
Черный лев был одним из символов Византии, а также птица Унарх и мифический зверь с крыльями. Византия находилась под драконом и четырехглавым объемным орлом. Его проекция – двуглавый орел. Таковы были ее покровители, во многом происходившие даже не от Египта, а от Атласа, в пору, когда на земле существовала Атлантида. Также от Византии восходит традиция песьих голов, обозначающих борьбу с неугодными лицами. Всего не перечислить. При этом деятельность представителей Византии особо отличались постоянным «умыванием рук» и деланием вида, что они здесь не при чем.
Самую грязную работу выполняли ставленники Византии на местах, которые считались, чуть ли не русами. О наемных варягах я уже рассказал, но было бы слишком просто, чтобы ромеи ограничились только лишь ими одними. Служение Одину использовалось ромеями в своих целях. Ведь очень многие варяжские дружины состояли на службе у василевса или разбойничали по миру, оглядываясь на него и с его молчаливого согласия. И яркий пример этому – Аскольд.
Сей варяжский предводитель, которому исполнилось в 852 году только лишь двадцать два года, не был киевским князем, как его будут называть, до 862 года. Эти десять лет в Киеве княжил почти что безраздельно Дир. Ослабление его власти наметилось только лишь в 860 году после удачного похода Аскольда на Царьград, когда Аскольд выбрал время так, что большая часть войска ромеев воевала на других рубежах. Поэтому-то василевс вынужден был заключить с ним невыгодный для себя мир, который через несколько лет был нарушен.
Аскольд предельно четко чувствовал ситуацию, видел, что недовольство ромеями на Руси только лишь крепнет во всех слоях общества. Не воспользоваться такой ситуацией, чтобы не показать всем: ромеям, Диру и местной элите свою силу, было бы совсем неразумно. Этот его поход стал основным для того, чтобы Аскольд впоследствии стал князем.
Итак, весной 851 года Дир, наконец, стал полномочным главой варяжской дружины. Именно не помощником воеводы или тысяцкого, а предводителем. А этот пост, по сути, приравнивался к титулу князя, тем более что князя уже шесть лет, как не было после смерти Бореня. Ситуация продолжала ухудшаться. Дир тогда предпринял активные действия. Он договорился о поддержке с предводителями варяжских дружин на Руси, сговорился с частью купечества, с хазарами, с ромеями через представителей высшего совета Византии, запугал часть конкурентов, а некоторых по его поручению убили. В общем, действовал Дир вполне по-византийски. Кровь и интриги его не смущали. Надо было припугнуть или расправиться – он делал это, оставляя моральные принципы для слабых людей. Все решала сила. Это утверждение Дир усвоил четко и не колебался там, где надо было проявить силу. У этого человека слова с делом редко расходились.
Тем не менее, учитывая сложную ситуацию, Дир не действовал напролом. Это было чревато последствиями. Он прекрасно помнил, как закончил Бравлин и понимал, допусти он ошибку, вполне может статься так, что его голову преподнесут сегодняшние друзья его врагам. А врагов у Дира хватало. Очень многие родовитые киевляне, в том числе воеводы и тысяцкий, а также часть купечества была недовольна им. О хлебопашцах и ремесленниках я не говорю. В их среде поддержки князю не было. Поэтому Диру оставалось большей мерой надеяться на варягов и задабривать ту часть населения, которая могла его поддержать.
Со жрецами Перуна Дир тоже поначалу не сошелся так, как те на то рассчитывали. Дир все больше тяготел к христианам. Советниками у него были, в том числе и ромеи, только не откровенные, а местные выходцы, поддерживающие тесные связи с византийским двором и тяготеющие к нему. Таких людей в Киеве становилось все больше среди знатного сословия.
Сам Киев, как я уже говорил, в описываемые времена был многонациональным городом. На Подоле можно было услышать речь как ромеев и хазар, так варягов и поляков. Исконно полянскими и русскими были пригороды Киева, а также Подол с его ремесленными кварталами. Дир за годы четко изучил настроения жителей и, воспользовавшись случаем, четко разыграл партию для того, чтобы стать князем. При этом роль общих врагов киевлян сыграли, опять-таки, варяги, предводители которых якобы с молчаливого согласия Мишарты начали грабить народ, прикрываясь сбором положенной дани.
Дир выступил перед киевлянами этаким защитником справедливости. Варяжское выступление части дружины было подавлено, а зачинщики им схвачены и посажены в погреб. Сцена была разыграна мастерски. Многие Диру поверили. К тому же Дир знал, что делать. Он на вече обещал понизить пошлины и прогнать ростовщиков-хазар. Также предводитель дружины выступил за то, чтобы собирать большой поход на Византию в следующем году.
Опять-таки, общее недовольство ромеями и их политикой снова достигло опасной черты. Выход недовольству должен был быть. Не реагировать на это Дир, да и любой другой на его месте, не мог. А самый лучший способ завалить любое начинание – возглавить его лицу, которое, скажем так, заинтересовано в его безуспешности. Так что Дир знал, что делал. Также Дир щедро оплачивал празднества на Ивана Купалу. Такого размаха гуляний раньше не было. За предыдущую жизнь я не видел ничего подобного, хотя на таких праздниках всегда присутствовал, будучи еще ребенком.
Волхвы тогда направили Диру посланника с тем, чтобы тот довел до него их видение, но Дир, выслушав посланца, сказал, что не видит ничего предосудительного в подобном отмечании дня. Зато жрецы Перуна могли праздновать победу. Дир переговорил с ними и пообещал всяческую поддержку, сказав, что самые сложные времена уже позади, что у него нет трений с ними и народом. Также Дир пообещал жрецам часть добычи, если будущий поход будет удачным. Заручившись поддержкой пернов (название жрецов Перуна), Дир приступил к реализации плана, который давно зрел в его голове.
Основные события в том году разыгрались сразу же после сбора хлебов. Урожай был собран богатый. Хватало как на зиму, так и на продажу. Погода была чуть ли не идеальной для сева, первых всходов, набора рожью и пшеницей силы, колошения, а также для вызревания и жатвы. В домах хлеборобов царил праздник. Многие уже видели, как рассчитаются с долгами. Дир же зря времени не терял. Улучив момент, он разобрался со своими противниками, обвинив их в намерении захватить власть, представив доказательства киевлянам на вече. Всех подробностей заговора приводить не буду. Всему виной жадность некоторых лиц до чужого богатства и быстрого обогащения, недооценка ситуации и сговор с тем же Диром.