Стук в дверь, и я сбрасываю звонок, моя мама ещё та кукушка, стоит только напомнить о себе, и я тут же превращаюсь в кирпич, который, по её мнению, тащит на дно. Прохожу по узкому коридору, вдоль старых обоев в полоску, они покрыты слоем пыли и грязными пятнами. Мне необходимо сделать что-то с этим местом, иначе жизнь здесь станет невозможной.
Открываю ужасно скрипящую дверь и встречаюсь лицом к лицу с Руби. Она маленькая блондинка с южными чертами лица, веснушки покрывают её маленький носик и щеки. Я вспомнила её, она всегда сидела на первых рядах и внимательно слушала учителей, пока я отсыпалась на задней парте после того, как отрабатывала в Старбакс.
– Ты наверняка голодна, я принесла тебе пирог. – Она протягивает мне круглую тарелку, накрытую фольгой, и я сомневаюсь, стоит ли отступать в сторону. – Я в курсе, как жил твой отец, ты меня не напугаешь этим домом.
Я освобождаю место, задерживаю решетчатую дверь, и она проходит в дом.
– Все стало ещё хуже с того времени, как он умер, я не очень хотела здесь находиться. Но, как видишь, никто не купил его с тех пор. – Прохожу вместе с ней в маленькую кухню прямоугольной формы, снимаю стулья со стола и оглядываюсь в поиске тряпки, чтобы вытереть пыль.
– А вот так проще. – Девушка вытирает передником стол и ставит тарелку. – У тебя есть чайник?
Я киваю и иду к коробкам, которые стоят в прихожей. Их не так много, чтобы забыть, куда я положила самое необходимое. Достаю чайник и пару кружек – все, что имеется у меня. В общежитии был только один гость – это я, вторую кружку взяла как необходимость на случай, если эта разобьётся. Набираю воду в ванне, так как там фильтр чище, и иду в кухню. Руби включает переключатель в щитке, и свет загорается в маленьком домике моего отца.
– А тут неплохо, домик, конечно, не большой, зато ремонт сделаешь быстро, – говорит она громко под шипение чайника. – Всего две комнаты и кухня, когда мы с Пейтоном говорим о ремонте, мне становится плохо.
– У меня и выбора-то нет, я не намеревалась возвращаться. Раз все пошло таким образом… – Сажусь на скрипящий стул и чувствую, как едет ножка, он вот-вот развалится. – Слушай, здесь есть гаражная распродажа? Может кто-то избавляется от вещей, потому что эта рухлядь не проживёт долго.
В уме прикидываю, сколько примерно я могу потратить на косметический ремонт, с учётом дешёвых обоев и не новых вещей. Если бы точно знать, что у меня есть варианты с работой.
– Здесь недалеко заехали новенькие и выставили почти всю мебель бывших жильцов. Ещё старая миссис Паттифер, она раздаёт, распродаёт мебель, которой захламила дом, шторы, я не знаю, что там у неё ещё. Мы могли бы сходить вместе. – Она заглядывает мне в глаза, надеется на моё согласие.
Наливаю нам воду в стаканы и с сожалением развожу руками.
– Прости, у меня нет чая, продукты нельзя было упаковать, да и я питалась в основном в столовой при университете. – Мне и правда неудобно перед ней: она приносит еду, а я не могу её отблагодарить. – Все, что вместилось в машину, здесь.
Руби отпивает горячую воду, приятно улыбается. Если б не знала, что там вода, подумала бы, что это нечто безумно вкусное. Руби подаёт мне кусок пирога, я жадно откусываю песочное тесто с начинкой из персиков, покрытую воздушным кремом маскарпоне. Глаза закрываются от удовольствия, желудок приятно урчит от такого сочетания. Я настолько голодна, что заглатываю кусок за считанные минуты, беру ещё один, пока она спокойно пьёт воду.
– Слушай, мне здесь очень одиноко, я постоянно слоняюсь туда-сюда и не знаю, чем себя занять, пока мужа нет дома. Детей и животных у нас нет. Как ты смотришь на то, чтобы я помогла тебе с ремонтом и обустройством? – спрашивает меня девушка, я практически давлюсь куском, вставшим поперёк.
– Зачем тебе это делать? – настороженно спрашиваю её.
– Я и сказала, потому что скучно. Мне необходима подруга, а вокруг живут одни старушки. Все, что они у меня спрашивают, как моё здоровье. И когда я отвечаю «хорошо», они наперебой рассказывают о своих болячках. А они, знаешь ли, не очень интересные собеседницы. – Я улыбаюсь, когда она изображает голос пожилого человека. – Ну как? По рукам?
– А что я отдам тебе взамен? – Стряхиваю кусочки пирога в раковину, оборачиваюсь, чтобы видеть её лицо, есть ли какой подвох.
– Дружба, Лорена. Её мне очень не хватает. – Девушка мрачнеет и отдаёт мне кружку. – Иногда я думаю, стоило ли выходить замуж, чтобы постоянно быть одной?
– Ты сказала Пейтон? Это твой муж? Я не помню такого. – Я вообще старалась забыть все связанное с этим городом.
– Он на постоянных подработках, уезжает из города в город. Мы платим ипотеку, кредиты. В общем, пытаемся жить самостоятельно. – Она встаёт из-за стола и направляется к двери. – Так что? Распродажа? – Вытираю вспотевшие ладони об джинсы, согласно киваю. – Кстати, двери ужасные, надо посмотреть, что можно с этим сделать.
Упоминание о том, что я практически не защищена за этой фанерной ерундой, накатывает на меня волной паники. Двигаю дверью, она издаёт противный скрип, кажется, выбить её ногой будет проще простого. Но мне надо выбирать, я не могу остаться без запасов. Щелкаю несколько раз замком, отсчитываю обороты, полтора. То есть, из полноценных трёх я, считай, вообще не закрываюсь. С моим везением можно и решётки на окна ставить в таком случае. Насколько это приемлемо – превращать свой дом в бункер?
– Ты идёшь? – Руби выходит из своего дома, закрывает дверь, пока я в раздумьях, как быть дальше. Лезу в задний карман, достаю жиденький портмоне, на карточке осталось немного на еду. Мне, по большому счету, много и не надо, найти бы работу.
Дёргаю несколько раз за дверную ручку, еле закрываю и спускаюсь по лесенкам навстречу ожидающей меня девушке. Улица выглядит вымершей, все дворики чистые и ухоженные, мне даже страшно оглядываться на свой жуткий дом. По нему бы снимать фильм ужасов из-за всей этой густой поросли травы. Оглядываю тех редких людей, которые встречаются нам, они не являются богатыми, простой народ. Рабочий класс, который постоянно вкалывает себе на жизнь, они редко замечают окружающих и окружение. Все довольно просто в этом мире: каждый сам за себя, в моем случае именно так.
Когда мы подходим к открытому гаражу с вывеской «Распродажа», никого нет. Конечно, кому придёт в голову забирать старое вместо того, чтобы купить новое. Коробки со столовыми приборами, игрушки, подушки, светильники и даже старые роликовые коньки не пойми каких времён. Руби забирается вглубь и снуёт между рядами вещей. На вешалке она обнаруживает старое перьевое болеро и прикидывает его к своей шее. После чего несколько раз чихает, едва встряхивает его. Я же иду к темно-зелёной мебели: кресло и небольшой диван. В одном месте есть прожиг от пепла сигареты, написано, что он выдвигается и прошёл химчистку. В целом все неплохо; даже когда я проверяю его ножки, они вполне себе рабочие. Кресло выглядит так же, на сидение придётся положить какой-то настил, чтобы скрыть потёртости, обивку я точно не потяну. Руби роняет несколько коробок, под их грохот тащит к выходу огромный торшер на тонкой ножке.
– Тебе пригодится, поставишь между креслом и диваном, один доллар, – констатирует она, по пути цепляет ещё парочку люстр.
– Я даже не представляю, кто это все установит и принесёт в мой дом, – с сомнением говорю я.
Сбоку я нахожу ценник за набор мебели, тридцать долларов за все. Это очень даже хорошо, значит, я смогу позволить себе эту посуду, подушки, как мне кажется, бамбуковые, и что это? В самом конце стоит маленький столик на трёх ножках, стеклянная крышка сверху показывает ещё один слой, в котором растёт пожелтевшая трава. Выглядит очень занятно, если все поставить и правильно расположить, уверена, дом оживится.