Будучи вполне прожженной интриганкой, Тепа не преследовала гостя при Василии, а делала вид, что смирилась с существующим положением вещей. Но стоило хозяину выйти за дверь квартиры, как наша бестия крадучись подбиралась к наивному, ничего не подозревающему «лопушку» и, выждав момент, набрасывалась на свою жертву. Визг стоял с пятнадцатого этажа по первый. Попробуйте вытерпеть, когда когтистая лапа со всего маха врезается в нежнейший нос. Вскоре, Василий от соседей узнал, чем занимаются домашние подопечные в его отсутствие, и понял, что дело плохо. Пришлось брать на работе отгулы, чтобы иметь возможность разнять жертву и забияку, хотя и это помогало уже с трудом. Почуяв, что никто не может оказать ей достойного сопротивления, Тепа вконец обнаглела и продолжала свою охоту, лишь с перерывом на прием пищи и сон, причем уже и при Василии, в том числе и по ночам. Да, безнаказанность рождает преступника. И наша рецидивистка развлекалась, как могла, все-таки какое никакое, а разнообразие в жизни, чего нельзя было сказать об Оське, мужественно терпевшим все эти издевательства. Не раз Василий подлетал, спросонья, над своей кроватью услышав дикий визг жертвы. Хватая ремень, он бросался разнимать дерущихся, после чего шкодница пряталась под диван, и выглядывала оттуда хитрым глазом, полностью отдавая себе отчет в том, что ей за это ничего не будет. Казалось, что она издевалась уже не столько над Оськой, сколько над своим хозяином, притащившим в дом этого «подкидыша». Да, неделя тянулась чрезвычайно долго, но вот осталось только день простоять, да ночь продержаться.
Днем Тепа вела себя вполне прилично, как будто гость интересовал ее меньше всего. Она явно игнорировала его присутствие. Василий, уж, было подумал, что наступил мир и порядок, а тиран и его жертва подружились, но не тут-то было, пролетел день и наступила ночь. Все легли спать и Василий, размякнув, погрузился всем своим сознанием в царство Морфея, ему снился какой-то прекрасный город, где он был, чуть ли не самым главным хозяином, по его приказу слуги вершили все дела, а пока те трудились, Вася возлежал на диване и поедал фрукты, и, вот, он поднес ко рту гроздь винограда похожего на изумрудное ожерелье, как вдруг включилась сирена, которая постепенно перешла в истошный собачий визг. Нечего не понимая, в затуманенном сознании, Вася соскочил с кровати и в темноте стал, на ощупь, искать кнопку выключателя. Визг разрывал ушные перепонки. Наконец включив свет, Вася увидел, что Тепа лупцует несчастного Оську, то отскакивая и выгибая спину, то снова набрасываясь, словно заправский боксер. Схватив ремень и, зарычав, как раненный тигр, Василий бросился за лохматой бестией. Та, поняв, что дело плохо, прыснула удирать во все лопатки. На повороте ее занесло, и быстро-быстро царапая когтями ламинат, она попыталась восстановить равновесие и рванула дальше на подоконник, ей это удалось, но цветочный горшок, оказавшийся на пути, явно не ожидал такой прыти и полетел с подоконника вниз, разбрасывая по всему полу землю. И у Василия, и у Тепы скорость была не шуточная тут, уж, кто кого, точнее, кто от кого. Вася был настроен, как никогда решительно в своем желании проучить террористку, та же, понимая опасность текущего момента, неслась от него, задрав хвост, во все лопатки. В борьбе за свою жизнь все средства хороши, так, на бегу, должно быть, рассудила Тепа, и, рванув на кухню, заскочила на плиту, где ее маршрут пролегал по кастрюлям. Создавая дикий грохот, она летела вперед, не разбирая дороги. Задев графин с водой, невинно стоящий на пути, Тепа подписала ему смертный приговор, после чего он разлетелся на мелкие осколки, наплакав на полу целую лужу. Поскользнувшись на ней, грозный мститель, с грохотом распластался во весь свой не малый рост, слава Богу, по счастливой случайности, не поранившись. На этом противостояние закончилось. Однако хитрая бестия, на всякий случай, спряталась, пережидая бурю, под любимый диван. Василий же, отдышавшись и успокоившись, принялся наводить порядок, хотя внутри еще все клокотало. Похоже, опять, нахалка оказалась победительницей. Ее шкодная обаятельная мордочка с любопытством выглядывала из-под края своего укрытия.
К счастью, все когда-нибудь заканчивается, и эта Оськина каторга, тоже подошла к концу. Измученный, но не сломленный, пес радостно бросился в ноги к своим избавителям, виляя коротким хвостом, как только те пришли к нему на спасение. Узнав историю вселенского противостояния, Серега зарекся больше никогда не подбрасывать на передержку свое сокровище в лапы кровожадной и неумолимой хищнице, которая тут же свернулась пушистым комочком, по типу «я не я и хата не моя». Одержав безраздельную победу, Тепа лишний раз убедилась в своем превосходстве не только над гостем, но и над своим хозяином, с чем «несчастный» и так, уже, давно смирился. Мысленно повесив скальп врага на тотемный столб, удовлетворенная проказница, громко замурлыкала, вполне довольная своей «кошачьей» жизнью, а Вася, сев рядом, с умилением поглаживал эту плутовку по ее шелковой шерстке. Мир и покой в доме был восстановлен!
Аплодисменты
«Каков размер, таковы и обноски».
Автор
Свечи создавали камерную обстановку, их огонь и запах ладана только подчеркивали таинство происходящего. Молитвенные слова батюшки, произнесенные на распев, уносились к куполу Храма, отсекая все лишнее, наносное и тленное. Легкое перешептывание окружающих, только усугубляло атмосферу отчаянья, воцарившуюся в сердцах, собравшихся на отпевание. Проводы всегда печальны, а если уверен, что теряешь что-то дорогое, с чем больше не увидишься никогда в этой жизни, то приходит понимание одиночества, настигающего нас в моменты расставания с частью чего-то большего, облеченного в дорогие сердцу воспоминания.
Иван Рыбкин был, по сути, неудавшийся артист, нет, гения хватало, а вот с реализацией были проблемы. То роль не та, то зрители не те. Так и пролетела жизнь, лишенная звездности, а чувство не удовлетворения, распираемое амбициями, не позволяло достичь покоя ни днем, ни ночью. Поэтому Ваня пил, найдя иллюзорное утешение, на дне бутылки. Не сказать, что он был запойным пьяницей, но прикладывался к горлышку часто, если не сказать, регулярно, выговаривая в пьяном бреду все претензии судьбе, зачастую лишенный, в этом не хитром деле, даже, достойной компании.
Снежные заносы громоздили сугробы, продуваемые ледяным северным ветром, январь на то и январь, чтобы середку зимы сделать неприкаянной, но, однако, не обделенной на праздники, как светские, так и религиозные. Повод выпить, страждущему, находился, чуть ли не каждый день, а тут главное, чтобы закуска не подкачала и организм не дал сбой. В такой вот нетрезвый вечер, после спектакля «Ревизор», где его роль жандарма ограничивалась одной фразой в финале: «Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице», Ваня плелся вдоль русла реки, по городской набережной. Подвывающий ветер заглушал его недовольное пьяное бормотание. Как всегда, ругая судьбу, в этот вечер, он провоцировал ту на ответные действия, бросая вызов сопернице, и она не заставила себя долго ждать. Сквозь летящий в глаза снег, Ваня увидел в десяти метрах от берега, в полынье, барахтающаяся в изнеможении дворнягу. В этой части подводные течения подмыли лед, и он был значительно тоньше, чем в других местах, о том, чтобы по нему подойти и вытащить несчастное животное не могло быть и речи. Оставалось только наблюдать за тем, как и чем все закончится.