Возле Ральмунда, как обычно, крутился его брат-близнец Илкай – верный спутник и постоянная груша для битья. Илкай был тих и мирен, словно кроткий ягнёнок в первые часы после рождения, но на охоте и он терял человеческий образ, становясь неконтролируемым и кровожадным. Увидев однажды, как Илкай с лицом, уродливо искажённым злобным торжеством, швыряет тушу подстреленной оленухи на растерзание своим гончим, Лиэс и к нему почувствовал отвращение.
– Ты хоть стрелять умеешь? – шёпотом спросил его Оруэн, пока передние ряды охотников, увлечённые созерцанием Ральмунда, не заметили их появления.
– Естественно! – оскорблённо отозвался Лиэс, но Оруэн, кажется, даже не услышал его ответа.
Один из придворных, самозабвенно рассматривавший ружьё наследника, решил отвлечься, и, отвернувшись, наткнулся на них взглядом. Уже в следующее мгновение прочие головы стали вытягиваться к ним, и нестройный шелестящий шёпот, произносящий различные слова, слился в один вздох: «Он?!»
Конечно, Лиэс знал, к кому это относится. Прикусив губу, он постарался сделать лицо как можно более невозмутимым и унять дрожь в пальцах. Но эти колкие пристальные взгляды преследовали его, и вскоре за ними рванули вопросы. Первым заговорил старинный приятель Оруэна, Сомер Мо, в силу своего благородного происхождения и достаточного богатства не занимавшийся ничем полезным:
– О, Лиэс! Большая честь увидеться с Вами…
– Да, и для меня тоже, – пробурчал Лиэс, старательно увиливая взглядом от заинтересованно вглядевшихся в него лиц.
Сомер настолько воодушевился, что даже подскочил к обоим братьям, обошёл изумлённо застывшего Лиэса по кругу, полюбовался на ружьё, висящее у него на плече, затем отступил на пару шагов назад, сложил руки на груди и заключил в своей привычной манере:
– Это означает, что сегодняшняя охота станет для нас воистину незабываемой! Нужно немедленно оповестить об этом Его Высочество, идёмте!
Проворно ухватив Лиэса и Оруэна за руки, Сомер целеустремлённо заскользил к величественно возвышавшейся на коне фигуре Ральмунда. Им не приходилось пробиваться сквозь толпу: перед ними расступались сами, не забывая, конечно, пробуравить спину Лиэса взглядом и что-то пробормотать потрясённым голосом. Эта толпа действовала на него угнетающе, он с тоской вспоминал мрачный холодный отцовский кабинет и в отчаянии твердил себе, что даже там было бы лучше, чем здесь.
Когда Сомер достиг своей цели – то есть Ральмунда – ему пришлось немало потрудиться, чтобы привлечь к себе августейшее внимание. Ральмунд был занят: он с сосредоточенным видом прицеливался в шляпу одного из своих приближенных, дрожавшего с ног до головы, но не смевшего пикнуть о пощаде. Одно такое слово взбесило бы Ральмунда, и он с удовольствием произвёл бы убивающий выстрел.
– Ваше Высочество! Ваше Высочество! – звонко закричал Сомер и даже подёргал коня Ральмунда за отпущенные уздцы.
Не сводя пристального злого взгляда с цели, Ральмунд изогнул бровь, и его губа недовольно подалась вверх, словно у скалящегося зверя.
– Ну что тебе нужно, идиот?
– Вашему идиоту, Ваше Высочество, – смиренно отозвался Сомер, – хотелось бы показать Вашему Высочеству, сколь оно проницательно, если Ваше Высочество посмотрит вниз!
Ральмунд недовольно вздохнул и, дёрнув плечом, с силой нажал на курок. Оглушительный треск раздался словно внутри сознания Лиэса, в воздухе растеклась тонкая дымная пелена, а тот придворный, в которого целился Принц, пошатнулся и неуклюже осел на разогретые солнцем камни под общий смех окружающих. Его вычурная шляпа, украшенная ярко-алым пером, мягко спланировала чуть в стороне, демонстрируя всем желающим небольшую дыру в своей верхней части, возвышавшейся над головой всего на пару сантиметров. Лиэс невольно дрогнул: ему представилось, что это он сейчас стоял на месте того человека и это в него целился безжалостный Ральмунд.
С усталым видом уложив ружьё обратно на луку седла, Принц обернулся к Сомеру:
– Давай, говори, я…
Не докончив фразы, он осёкся, и его неестественно большие зрачки сделались ещё больше. Они едва помещались в радужной оболочке, от которой осталось только еле приметное тёмно-голубое кольцо. Проскочила секунда – и эти зрачки сузились, сделавшись тонкими, как лучинка, и Лиэсу вдруг показалось, что внутри них он увидел взбесившегося медведя.
– Как, ты тоже не устоял перед охотой, а, Лиэс? – хриплым голосом спросил у него Принц. – Вот и славно… будет нам хорошая компания…
– Ваше Высочество, – тут же вставил своё слово Сомер, – помните, как Вы говорили мне вчера, что охота будет незабываемой? Я спросил у Вас, почему, но Вы не ответили; зная, что ответ придёт сюда самостоятельно! Что может быть увлекательнее, чем обучение новичка, Ваше Высочество?
– Не в том была причина, – криво усмехнулся Ральмунд и, грубо выдернув из руки Сомера поводья, нетерпеливо прищёлкнул ими, – а ты это знаешь. Садитесь все на коней и поехали уже, достаточно мы тут стояли!
И опять зашумел и закипел внутренний дворик, вокруг замелькали вспрыгивающие на нетерпеливо храпящих коней дворяне, их носящиеся из стороны в сторону слуги, зарычали гончие, зазвенела сбруя, зашелестели полы одежды, понеслись громкие крики и приказы. Совершенно растерявшийся в этом водовороте, Лиэс очнулся уже на своём коне, куда его бесцеремонно затолкал Оруэн. Громко протрубили трубы, нетерпеливо залаяли натасканные гончие. Ральмунд вскинул голову к небу, словно искрящемуся золотыми капельками солнечного света, приставил ладонь ко лбу козырьком и, привстав в стременах, крикнул:
– Отпирайте ворота!
Послушно застонали петли, побежали назад, накладываясь на ровную белокаменную дорогу, длинные чёрные тени. В окружении свиста и гиканья егерей, ржанья, лаянья, криков и возгласов высыпавшего навстречу народа и королевского общества они двинулись на охоту. Ральмунд, оторвавшись от остальных, ехал парой метров впереди, по правую руку от него величаво выступал конь Оруэна, по левую – конь Илкая. Лиэс держался ближе к брату, с недоумением и постепенно возрастающим интересом оглядываясь вокруг. Ему уже тоже не терпелось узнать, что их ждёт в Заповедном Лесу – части огромного Королевского Парка, где могли охотиться только избранные.
– Смотри, не наделай глупостей, – шёпотом предостерёг его Оруэн.
– Я попытаюсь, – машинально согласился Лиэс, и их кони стремительно разошлись, оставляя между собой ровные белые камни и скользящие следом тёмно-синие тени.
Глава II. Амисалла
Праздник шестнадцатого дня рождения Амисаллы начался для неё, как только в дверях её комнаты послышалось тонкое взбудораженное пение:
– Просыпайся, сестра, просыпайся… Утро встало давно во дворе… – тянул звонкий мальчишеский голос.
Амисалла зевнула и медленно приоткрыла один глаз, но тут же снова сощурилась, прячась от встававшего за окном солнца. С порога послышался сдавленный смешок, и затем – голос девочки, выводившей:
– Просыпайся, сестра, улыбайся…
– Ведь шестнадцать сегодня стукнуло тебе, – подхватил мальчик.
– А это значит, что ты совершеннолетняя! – перебивая его, крикнула девочка. – Давай! Ты же не хочешь проспать свой день рождения?
Амисалла перевернулась в кровати и, каждой клеточкой тела вбирая в себя свежесть утра, решилась расстаться с удобной подушкой. Линна и Лиордан, её младшие брат и сестра, стоявшие на пороге на цыпочках, разразились громогласным хохотом.
– Посмотри на себя! – смеялась Линна, едва удерживаясь на ногах. – Ой, ты только взгляни!! Ну взгляни же, как смешно!
– Амисалла, а ты всегда встаёшь такой растрёпанной? – поддержал Линну Лиордан и схватился за притолоку, содрогаясь от хохота. – Давай позовём художника, он напишет твой портрет и потом будет показывать всем твоим женихам?