Преуспевающий средний класс. Над камином картина в раме, лесной пейзаж. На каминной доске рядом с часами — фарфоровые фигурки. Интересно, участвовала ли я в выборе интерьера?
— Я преподаю в средней школе в этом районе. Сейчас я завуч, — говорит Бен.
Я не слышу в его голосе ни тени гордости.
— А я кем работаю? — задаю я вопрос, хотя на самом деле знаю единственно возможный ответ.
Он сжимает мою руку.
— Ты оставила работу. После несчастного случая. Ты не работаешь, — говорит он. И, видно, почувствовав мое огорчение, добавляет: — Тебе и не нужно. Я неплохо зарабатываю на двоих, у нас все есть. Мы хорошо живем.
Я закрываю глаза, кладу руку на лоб. С меня довольно, я хочу, чтобы он заткнулся. Я чувствую, что не могу переварить больше информации, и если он не замолчит, я в конце концов взорвусь. «Что же я делаю целый день?» — вертится на языке, но мне страшно, и я ничего не говорю.
Бен доел и отнес поднос на кухню. Вернулся уже в пальто.
— Мне пора на работу. — Я почувствовала беспокойство. — Не волнуйся, — говорит он. — Я тебе позвоню. Обещаю. Просто помни — сегодня такой же день, как и вчера. Все будет в порядке.
— Но… — начинаю я.
— Извини, пора бежать, — перебивает он. — Да, перед уходом мне надо объяснить тебе кое-что.
Мы идем на кухню, и он показывает, где что лежит, что в холодильнике можно съесть на обед, а еще белую пластиковую доску, прикрепленную к стене, к которой на леске подвешен черный маркер.
— Я пишу для тебя напоминалки, — говорит он.
На доске одинаковыми ровными буквами написано: Пятница и ниже: Стирка? Прогулка? (Взять телефон!) ТВ? Под словом Обед он написал, что в холодильнике есть немного лосося, и добавил: Салат? В конце приписал, что будет дома к шести.
— Еще у тебя есть ежедневник, — говорит он. — В сумочке. Там в конце важные номера телефонов и наш адрес, на случай если ты потеряешься. И еще мобильный.
— Что?
— Телефон. Только без проводов. Его можно носить с собой и пользоваться вне дома, где угодно. Обязательно возьми его, если решишь куда-то пойти.
— Хорошо, — говорю я.
— Отлично. — Мы идем в прихожую, он берет поношенный кожаный портфель. — Ну все, я пошел.
— Ладно, — говорю я. Ощущаю себя заболевшей первоклассницей, которую родители, уходя на работу, оставляют дома одну. Кажется, сейчас услышу: «Ничего не трогай! И не забудь принять лекарство!»
Он подходит и целует меня в щеку; я не отстраняюсь, но и не целую его в ответ. Он собирается открыть дверь и вдруг оборачивается.
— Ой, чуть не забыл! — говорит и смотрит на меня. Говорит слишком громко, с неестественно радостной интонацией. Пожалуй, он слишком переигрывает. Очевидно, что он заранее приготовил этот маленький спектакль.
Все оказалось гораздо проще, чем я думала.
— Мы сегодня вечером уезжаем, — говорит Бен. — На выходные. У нас ведь годовщина, и я решил забронировать кое-что. Ты не против?
Я киваю:
— С удовольствием.
Он улыбнулся как будто с облегчением.
— Я уже жду не дождусь. Подышим морским воздухом, а? Это пойдет нам на пользу. — Он поворачивается к двери. — Я позвоню тебе попозже. Проверить, как дела, — говорит он.
— Да, — отвечаю я. — Позвони, пожалуйста.
— Я люблю тебя, Кристин. Всегда помни об этом.
Он закрывает за собой дверь. Я поворачиваюсь и возвращаюсь в гостиную.
Немного позже, около полудня.