И тут меня потрясла простая мысль. Бен сказал, что я работала секретарем. Возможно, этим и объяснялось мое умение печатать — только этим.
Я вытащила из сумочки телефон, не посмотрев, какой, и почти не задумавшись, кому позвонить. Мужу или доктору? Сейчас они оба были мне чужими людьми. Я открыла мобильный с крышкой, пролистала меню, пока не увидела знакомое имя, и нажала кнопку вызова.
— Доктор Нэш, это Кристин, — сказала я, когда он ответил. Он начал что-то говорить, но я перебила его: — Скажите, я когда-нибудь писала?
— Что, простите? — его голос звучал смущенно, и на секунду мне показалось, что произошла дурацкая ошибка. В панике я подумала, а знает ли он вообще, кто я, но тут услышала: — Кристин, это вы?
Я повторила свой вопрос.
— Понимаете, я кое-что вспомнила. Очень давно, когда мы только начали встречаться с Беном, я писала книгу. Роман. Это действительно так?
Он как будто не понимал, о чем я.
— Роман?
— Да. Я вроде бы вспомнила, что в молодости мечтала стать писательницей. И просто хотела узнать, написала ли я хоть одну книгу. Бен говорил, что я работала секретаршей, но я подумала, может…
— Как, он вам не рассказал?! — воскликнул доктор. — Когда произошел несчастный случай, вы работали над вашим вторым романом. Первый вышел в свет. И имел успех. Не скажу, что он стал бестселлером, но успешным — точно.
Слова доктора нанизывались друг на друга, как пирамида. Роман. Успех. Вышел в свет. Значит, это правда, память меня не подвела. Я не знала, что сказать. И что теперь думать.
Я попрощалась с доктором и пошла сюда, наверх. Чтобы все записать.
На прикроватных часах пол-одиннадцатого. Наверное, Бен скоро поднимется наверх, но я продолжаю сидеть на краю постели и писать. Я говорила с ним после ужина. Весь день я была как на иголках, ходила из комнаты в комнату, рассматривая предметы, словно впервые, и все удивляясь, зачем было с такой тщательностью убирать с виду все, что могло напомнить о моем успехе? Абсолютно непонятно. Он этого стыдился? Стеснялся? Может, в книге было много личного, о нашей с ним жизни? Или причина крылась в чем-то ином? И все было сложнее, чем я думала?
К тому времени, когда Бен вернулся домой, я решила прямо спросить его. Но сейчас… Мне кажется, я не смогу. Получается, что я хочу обвинить его во лжи.
Поэтому я решила зайти издалека.
— Бен, а чем я зарабатывала на жизнь? — спросила я. Он поднял глаза от газеты. — У меня была работа?
— Да, — ответил он. — Ты какое-то время работала секретарем. Сразу после нашей свадьбы.
Я старалась говорить спокойным тоном.
— Вот как? Знаешь, а у меня такое ощущение, что я могла бы писать.
Он сложил газету, полностью переключив внимание на меня.
— Ощущение?
— Да. Я отлично помню, как любила книги в детстве. И мне смутно кажется, что я хотела стать писателем.
Он потянулся через стол и участливо взял меня за руки. И смотрел так грустно-грустно. Мне так жаль! — читалось в них. — Не повезло тебе. И боюсь, тебе не на что надеяться.
— Ты уверен? — начала я. — Я так ясно помню…
Тут он перебил меня:
— Кристин, дорогая. Ну что ты выдумываешь…
Остаток вечера я молчала, прислушиваясь к собственным мыслям. Почему он так поступает? Почему упорно не признает тот факт, что я писала? Почему?! Я взглянула на мужа, он задремал на диване, негромко похрапывая. И почему я не сказала ему, что мне известно о романе? Неужто я и тогда мало ему доверяла? Я ведь вспомнила, как мы лежали, крепко обнявшись, шепча друг другу о любви, а за окном постепенно спускался вечер.