К тому же дуйбол сейчас в большой моде!
Тут уж Ханси перестал спрашивать — «зачем».
Ханси было наплевать, что господа Низбергер и Верхенбергер сбывали свои пены и дула где-то на стороне, но Ханси знал, что его отцу на это далеко не наплевать. Вообще-то надо бы ему все немедленно рассказать, подумал Ханси. Вообще-то плевать я хотел на это с высокой колокольни, подумал Ханси и никому ничего об этом не сказал. Но на другой день все же справился у Карин, сколько пен и дул намечено продать. Карин посмотрела в книге заказов своего отца. Она сказала:
— Очень много, Ханси!
Ханси и Карин долго внимательно изучали книгу заказов. Они установили, что каждая долина заказала по нескольку пен, но одна долина, тридцать седьмая слева, затребовала триста красных пен, двести зеленых и сто синих да еще сотню малышовых пен в горошек. Долина и само местечко в долине назывались Альпийское Колено.
Карин сказала:
— Да, да, теперь припоминаю. Они заказали еще дикое количество дул. Они тоже хотят стать центром дуйбола!
— У них что, не все дома? — спросил Ханси. Карин пожала плечами.
— Как раз все. А вот снега у них нет, а деньги зарабатывать, небось, тоже хочется!
— Тогда у них скоро такая же петрушка будет, как здесь! Ханси и Карин сидели в комнате Карин. От дома Карин до деревни — кусок приличный. Тем не менее по узкой просеке перед старинным деревенским домом парами фланировали отдыхающие. Словно школа для взрослых совершала экскурсию. Карин посмотрела в окно. Она сказала:
— Тоже ничего хорошего. Может, у нас тогда что-то изменится. Может, все в Альпийское Колено переберутся или разделятся. Половина тут, половина в Альпийском Колене!
— Моего отца тогда удар хватит! — сказал Ханси. — Он ни одного клиента так просто не отдаст!
Чтоб отца удар хватил — это ему совсем не улыбается, думал Ханси, возвращаясь домой.
Еще три дня Ханси мучительно думал, сказать или не сказать отцу про Альпийское Колено. На четвертый день отец завел его в свой бургомистерский кабинет. Там, на письменном столе, лежал большой лист бумаги, расчерченный непонятными линиями.
— Ну-ка взгляни на это, — сказал он гордо.
— А что это? — спросил Ханси.
— План переустройства подъемника, — объяснил Харчмайер. — Пора наши старые подъемники переделывать в спусколифты!
Спусколифты будут опускать в долину дуйболистов, упражняющихся в альпийской горке.
— А не слишком ли дорого обойдется такая перестройка? — осторожно спросил Ханси.
Отец кивнул. Затраты на переоборудование подъемника намного перекроют финансовые средства, которыми располагает совет общины Верхнего Дуйберга.
— Возьму заем в сберкассе, — сказал папа. — Потом, по мере роста доходов, все обратно верну.
Господин Харчмайер, довольный, поглядел в окно.
— Раньше здесь даже на кирмес такого наплыва не было! — сказал он.
Ханси посмотрел на чертеж, на схему спусколифта. Он подумал: все-таки надо ему про Альпийское Колено сказать, не то назанимает денег, а рассчитаться потом не сможет.
Ханси сказал:
— Пап, ты Альпийское Колено знаешь?
— Смехотворная, богом забытая дыра. Глухомань: кроме леса и семи домов — ничего, — презрительно сказал господин Харчмайер.
— Вчера Низбергер и Верхенбергер ездили в Альпийское Колено.
— Что ж они там поделывали? — спросил господин Харчмайер с удивлением, но без тени беспокойства.
— Они у бургомистра были!
— У Штиллеромута? — Господин Харчмайер все еще сохранял спокойствие.
Надо ему это как-то с подходом преподнести, подумал Ханси.