К нам Мутилова стала заезжать в связи с возникшими у неё в институте сложностями. Как я упоминал выше, наша профессия не предполагает наличие у человека свободного времени. Вот и Светка столкнулась с данной загвоздкой. На выполнение контрольных, самостоятельных, зачётных и прочего, сил почти не оставалось. Бабушка Катя, прознав про затруднения у внучки наперсницы в учёбе, по доброте душевной предложила воспользоваться моей помощью. Мол, у Сергея и учебники есть и лекции старые, наверняка, сохранились. И однажды Светлана, сверкая жизнеутверждающей улыбкой, вошла в нашу квартиру.
Я, заранее предупреждённый об её визите, невероятно волновался, и оказалось, не зря. Мутилова, сама того, возможно, не желая, охмурила меня в короткие сроки. Понадобилось лишь два свидания, чтобы следующих её посещений я ждал с иссушающим нетерпением, как больной, глядя на опостылевший серый ноздреватый снег за окном палаты, мечтает об оттепели, а с ней и об освобождающем выздоровлении.
Невысокая, крепкая, ладная, с зёрнышком родинки над правой губой, с разбросанными по плечам русыми волосами и прищуренными зелёными изумрудинками, излучавшими энергию, она знала, чего хотела, и прекрасно понимала, чего хочу я, но, увы, хотелки наши обладали противоположной направленностью. Проявляя интерес, реальный, поддельный ли, к моей скромной персоне, Светлана выказывала его настолько искусно, взамен, ничего, вроде бы и, не обещая, что шла кругом голова. Её пытливые пронзительные взгляды, бросаемые на меня, когда мы запирались в маленькой комнатке, её горячие сухие ладошки, которыми она накрывала мои пальцы, листающие книгу, всё это придавало мне вдохновения выполнять по ночам её факультетские задания. Ими она исправно снабжала меня в период сессий.
Неопределённость тянулась несколько месяцев и разрешилась безликим пепельным осенним вечером. Света, заскочившая забрать проверочные, выполненные мною накануне, пролистав записи, небрежно рассыпала их по
простыни
– На пионерском расстоянии держишь? – она схватила тетрадки и принялась нервно постукивать ими о книжную полку. – С другими тоже так? Или одной меня боишься?
– Свет, я в курсе, у тебя жених скоро приходит…. И не жажду проблем на ровном месте. И себе, и на тебя гром и молнию навлекать.
– На ровном? – усмехнувшись, она снова рассеяла листы по покрывалу и провела ладонями по бёдрам. – Эх ты! Рохлюшка… Легко прожить собираешься? Беспроблемно? Другой бы…
Я в точности не помню своего ответа, кажется, ощущая горящие щёки, брякнул: «Я не другой», и попробовал обвить руками её плечи, но слова отныне вряд ли что—то могли изменить. С того случая ни она, ни я не стремились преодолеть препятствие выросшее между нами. Называя вещи своими именами, я—то с готовностью бы исправил недоразумение, но как это сделать имел расплывчатое понятие. Светка держалась неизменно прохладно и натянуто, а я только мучился, но не осмеливался ни словом, ни делом продемонстрировать существование неких обстоятельств.
Впрочем, произошедшее не мешало Мутиловой и впредь пользоваться моими наработками при подготовке к сдаче зачётов. Её приезды я подстерегал с надеждой на чудо, хотя повода к тому она не давала ни малейшего. Светлана дождалась возлюбленного, вышла замуж и навещала нас намного реже.
В последний свой июльский приезд она, в знак признательности за расписанные семинары, выставила на холодильник флакон «
Вдовы Кличко
Так и случилось. Бабуля, иногда звонившая в Мокрое, ездившая туда летом проведать подругу, делилась сведениями о жизни Мутиловой. После рождения дочери, муженёк Светланы, и ранее—то не слывший трезвенником, совершенно попутал берега. Пьянствуя с друзьями, он закрутил амор с любовницей, и оскорблённая Светка, прознав об этом, его выгнала. Они разошлись, а по прошествии полугода сошлись опять. Однако и появление нового ребёнка не спасло трещавшие по швам отношения. Тогда—то они расстались окончательно. Но Мутилова не являлась бы Мутиловой, если бы постоянно чего—то не мутила и останавливалась на достигнутом. Третья доча появилась через семь лет от юного супруга, но и с молодым хахалем Светка долго не протянула.
Следующие двадцать лет я обладал весьма смутными представлениями, где Светик и что с ней. Лишь накануне смерти старушки случайно обнаружилось местопребывание, и род занятий Мутиловой. Обзаведясь состоятельным папиком—пенсионером, она наконец—то обрела семейное счастье, а артистическая сфера деятельности, позволявшая в полной мере раскрыться недюжинным актёрским талантам Светки, делала брак прочнее. На весть о кончине знакомого человека, Светлана отреагировала спокойно, на просьбу присутствовать на похоронах, и вовсе не отозвалась. Многие люди помнят сделанное им добро пять минут, а нанесённую обиду – десятки лет.
Не забывая напрочь Мутилову, я вскоре перенёс внимание на цацу, недолгое время подвизавшуюся в модельном бизнесе. На Китайченко.18 Рассуждая здраво, не пересекись мои пути с Натахой Китайченко, я б абсолютно ничего не потерял. Вероятно, даже выиграл бы по всем позициям. Не испытал бы изнурительного напрасного ожидания, не читал бы издевательских записок, не жёг впустую нервы, не узнал бы о существовании Тищенко. С другой стороны, не схлестнулся б с ярким образчиком красотки—стервы, с милой мордашкой, почти идеальной фигурой модели и павловскими жестяными неулыбающимися глазами. Презрительно относящейся ко всему выходившему за границы понимания её куриных мозгов, и считающей себя не только выше, но и умнее окружающих, а книги ценящей не за содержание, а за цвет обложки, гармонирующей с обоями. Китайченко призвана была послужить мне хорошим уроком, но я, к превеликому сожалению, не учёл дарованный опыт, и практически ничему на нём не научился, повторяя в будущем ошибки, допущенные один в один в шашнях с Наточкой.
Послание с изъявлением желания познакомиться пришло в октябре. Моё пребывание в школе в качестве учителя шло второй месяц, и пределом мечтаний оставалось любой ценой дотянуть до ближайших выходных и отоспаться. Наверное, поэтому я не слишком серьёзно воспринял предложение неизвестной, и не проявил должного рвения, дабы добиться свидания наедине. Но хотелось разобраться, откуда у таинственной особы взялся мой почтовый адрес, и какие виды она на меня имеет. Благодаря монотонной и нудной переписке удалось выяснить, что информацию обо мне она заполучила от жены Владлена, но подробности Наталья всё же утаила, отделавшись фразами—пустышками.
Короче говоря, вытянул я из Китайченко чересчур мало полезных сведений. По её словам, она являлась единственной доченькой у
новорусских
Я долго не звонил Наташе, хотя домашний номер она сообщила достаточно рано, и даже сама приглашала позванивать. Но я затягивал, совершенно не представляя о чём стану с ней беседовать. Не о модельном бизнесе же. Телефонному трындежу я предпочитал письма, по которым гораздо проще идентифицировать истинное содержание человека. Сочиняя весточки, я уподоблялся Александру Дюма, и бумагу не экономил. Наточка же, напротив, отвечала скупо и немногословно. Почерк её, убористый, ровный, прилизанный, мне нравился, а вот дух посланий оставлял двоякое впечатление. Пушаров, прослышав о моих эпистолярных поползновениях, поднял меня на смех, назвав глупостью нежелание увидеться с девушкой, проживающей всего лишь в другом районе Тачанска.
– Удивляешь ты меня, дружище! – хмыкнул он, мешая в кружке спирт с водой из-под крана. – Отделываться бумажками в конвертах вместо свидания и непосредственного общения? Не, моим мозгам неподвластно… Слишком ты рафинированный, не от мира сего. Будь проще, своди её в ресторан, в кафешку…