– В милицию? С его-то связями, Натаха, ну это бред, ― непонимающе говорила Яна.
– Так здесь и начинается мистика, его родители обзвонили все участки, объездили всё и везде, но найти его не представляется возможным, в списках есть, а в камере-то его и нет, ― Наташа вышла из кабинки и поставила руки по бокам.
– Ну и ну, ладно, Натаха, мы пошли, если ещё что-то станет известно, зайдёшь к нам в комнату.
– O’kей! ― ответила Наталья, после чего достала сигарету с зажигалкой и закурила.
– Натаха, спаси, выручай, Натаха! ― суетливо вбежал Сашка из её группы и закрылся в кабинке, девушка даже не успела спросить, что ему нужно, как тут из-за дверей показалась Птица Ирина Владимировна ― доцент, преподаватель по урбоэкологии, блюститель всех порядков, всех времён, ну и вообще общественный деятель. Она ворвалась в туалет и спросила, понюхивая воздух:
– Что-то мне чуется запах сигаретного дыма (до этого девушка успела бросить окурок в банку).
– Да, Ирина Владимировна, как и всем в этом клоповнике, ― норовисто ответила Наташа.
Птица дёрнула дверь кабинки.
– Занято, ― ответил девичьим писклявым голосом мальчик.
– Ну что ж, ладно, ― не менее норовисто ответила женщина и ушла.
– Ну-с, Саня, и что же ты делаешь в женском туалете? ― спросила староста.
– Я ж курил на лестничной клетке, а тут подымается эта дура, и давай меня ловить. Забежал сюда. Спасибо, Наташа, ты настоящий друг, ― Саша крепко её обнял, поцеловал в щёчку и убежал.
Глава 13. Шарики, фонарики, зелёные флажки
Общежитие в модульную неделю тоже невольно преображается: количество бухлетов достигает своего минимума, а суета, брани, потерянные листики и тетрадки своего максимума. Хотя у самых стойких перцев, которые приходили в институт в последний момент, всё оставалось стабильно, и ничего не менялось.
Вечером, Аня с полотенцем и „ночнушкой” стояла возле душа, в надежде ещё успеть вымыться, пока не отключили холодную воду, так как другой быть в тот момент никак не могло. От скуки, она закатила глаза наверх и водила ногой в разные стороны.
– Ах, так значит ты опять здесь, дура! А я же тебя предупреждала! Тебя здесь не должно быть! ― манерно сказала та самая девушка модельной наружности.
– Ага! Ещё запрети мне дышать, ходить в туалет. И ты отличаешься от других лишь своей бесконечной глупостью. В общаге живёт очень много людей, и ты не одна; опомнись, пока не поздно, ― совершенно безбоязненно ответила Аня.
– Так значит ты! Ты готова меня учить! С… такая! Да я тебя! ― кипя от ярости, несостоявшаяся модель замахнулась на свою противницу, ― Ай! Рука не…двигается, ― она пыталась поднять ногу, но и тут её постигла неудача, ― Ну двигайся же! ― когда эта особа попробовала замахнуться второй рукой, она и этого не смогла сделать: её грудь начала резко надуваться, ― О-о-о! ― вместе с грудью начали надуваться руки, затем туловище, ноги и то, что в анатомии называют головой. Она уже не могла шевельнуться, не могла сказать ни слова. С лёгкостью, оно поднялось к самому потолку. Разноцветный и большой шарик с отростками в виде ручек, ножек и головы теперь украшал серый и потрескавшийся потолок общаги.
– Теперь люди никогда не оставят пыль на твоих туфельках, ― разнеслось в коридоре.
Не помня себя, Аня бросилась бежать и наткнулась на комендантшу:
– А что это за шар?! ― строго спросила тётя.
– А… ― ничего не нашлась ответить Аня от страха.
– Маргарита Степановна, так это ж Хеллоуин, Анечка подготовилась на оценку пять, ― сказал Лёлик, который неожиданно появился сзади.
– Ну я конечно не допускаю нарушения порядков в нашем общежитии и наказываю за это сильно, и бывает очень несладко, ― начала строго читать нотации коменда, ― но, учитывая, что ремонт будет нескоро в нашем общежитии, а шарик очень хорошо отвлекает внимание от обшарпанного потолка, я тебя не трону. Иди с богом. Пока я добрая, ― отпустила комендантша, и после этого, Аня чуть ли не бежала в свою комнату.
– Аня, стой! ― прокричал Лёлик, который был слегка на подпитии. ― Милая, я ж тебе стишок ещё не прочитал: „Почему же ты погибаешь от морщин, Мэрилин, Мэрилин, Мэрилин”.
– Эх, Лёлик, ты бы трусы одел нормальные ― модные, а не серые потёртые и с треугольничками. И я не Мэрилин! Да как же вы меня все достали! Ну никакого уединения! ― кричала Аня, вознося руки вверх. Она резко стукнула дверью навязчивого ухажёра, после чего, закрыла комнату на замок.
– А я старался! И никто вообще не читает стихов своим девушкам, за что мне так не везёт? ― грустно задал мальчик свой риторический вопрос и пошёл в свою комнату продолжать банкет. А что ему оставалось?
Глава 14. Конец свадьбе
Уже прошли две модульные недели, уже отмучились студенты, уже были выплаканы все слёзы по поводу: „Как же три?”; „А почему два?”; „А я дура(к), мне здесь не место”; „А что эти преподы злые, как собаки?” и т.д. Но студенты ― это самые весёлые и самые неунывающие люди на свете. Поэтому все понадеялись на второй модуль, и у них снова начались лекции, лабы, семинары, курсачи, бухлеты и дискотеки. Во вторник, группа ЭП-07 благополучно заняла аудиторию 401, в которой намечалась лекция по химии. Как и водится, студенты на переменах вели себя по-разному: одни лежали на партах; другие оживлённо общались о чём-то; третьи бродили по аудитории и не могли найти себе пристанища; а четвёртых ― вообще не было. На перемене каждый решал свои проблемы. Всё было как обычно ― ничто не предвещало появления этого человека. Лохматый горбатый и хромой ввалился Юрий, он еле стоял на ногах. Сначала воцарилось молчание, но затем посыпалась волна вопросов, на которые, если захочешь, не будешь успевать отвечать: „Юрец, как ты?”; „Ты был в тюрьме?”; „Что с тобой сделали?”; ”Где тебя прятали, что тебя никто не мог найти?” и т.д.
– Меня эти бабы достали, я их больше никогда трахать не буду, ― с натугой проговорил Юрец.
Не успели однокурсники подготовить новые, уже более пикантные вопросы, как в аудиторию ворвалась худенькая девушка в джинсиках, из-под которых выглядывали жёлтые кружевные трусики, и в джинсовке, надетой на тонкую белую футболку, не особо прикрывающую интимные детали ― это девушка Юры. На её лице были слёзы, раздражение, озлобленность, и даже какая-то безнадёжность и отстранённость от действительности:
– Ну как ты мог?! Как ты мог?! Сволочь!!! Я верила тебе! В тот вечер, я действительно думала. Какая же я была дура. Что ты действительно болеешь. А ты был в клубе!!! Ты собирался трахнуть какую-то подстилку!!! Ты ничтожный человек. Как ты мог?! Ты же говорил, что мы поженимся?! Мы ведь уже купили свадебное платье?! Ты так меня опозорил! Ты так меня подставил! ― не выдержав, она облокотилась на преподавательскую парту и начала плакать долгими и раздирающими душу слезами.
– Нина, ― тихо начал Юра, ― я в печали, мне х…о, свадьбы не будет, я вас женщин ненавижу.
– Что?! Ты целый год мне морочил голову, а теперь говоришь нет?! Всё отменяется?!
– Блин, ты мне вычитала нотации о том, какой я плохой. Ну так и канай отсюда!!! ―последние два слова он произнёс экспрессивно, как только мог.
– Ах так? Хорошо. Я верну тебе свадебное платье! Только пришли полиэтилен, мне его нужно во что-нибудь завернуть, ― жалобно и тихо сказала Нина, развернулась и ушла.
– Оставь себе! Можно подумать без полиэтилена, свадьба не отменится! ― злобно, с усталостью прокричал Юра.
У преподши, которая была всё это время на лестничной клетке, окончательно завяли уши, и она вошла в аудиторию в лёгком ступоре. В то время, Юра уже плюхнулся на заднюю парту так, чтобы его не было видно. Однокурсники не смогли сказать ни слова. Аня, сидевшая на третьей парте, крутила возле виска ручку и тихо сказала:
– Значит не сон был.
Глава 15. Волшебная шкатулка
Всё это время, Аня была на нервах: мало того, что сон оказался правдой, так ещё и шарик из её ярой противницы куда-то исчез. Напрягал тот факт, что этих мистических подробностей никто кроме неё и не знал. И теперь всё её внимание было направлено на то, чтобы вспомнить все свои грехи и проанализировать, в чём же она может быть виноватой в этой жизни. Этим вечером, девушка сидела в своей комнате, в полном одиночестве, она уже думала, что никто не придёт из её соседок, и принялась размышлять о своём горе. Зазвенели ключи ― это Ира вошла в комнату после утомительной работы: