Чиро пошевелился и открыл глаза. У Феличиты когда-то было вечернее платье такого бирюзового оттенка.
– Тебе надо идти, – сказала Феличита.
– Почему? – Он притянул ее к себе, ткнулся лицом в шею.
– Не хочу, чтобы тебя поймали. – Феличита села и взяла с ночного столика хрустальную чашу со своими украшениями. Надела на пальцы изящные кольца – тонкие, узорчатые золотые ободки. Некоторые были украшены круглыми опалами и мерцающими кристалликами цитрина.
– Может, я хочу, чтобы меня поймали, – поддразнил ее Чиро.
– Может, тебе стоит одеться? – Феличита помахала пальцами в кольцах. Откинув длинные волосы, она защелкнула на шее ожерелье с освященным медальоном. – Поторопись. Папа убьет тебя, – сказала она без малейшей настойчивости.
Чиро натянул брюки, рубашку.
Феличита схватила его за руку:
– Я хочу это кольцо!
– Тебе не положено. – Он со смехом выдернул руку. Они уже играли в эту игру. – Твое имя не начинается на букву «C».
– Я всегда хотела кольцо с вензелем. В ювелирной мастерской на Кармин-стрит сумеют соскоблить вензель. Похоже, золото хорошее. Это двадцать четыре карата?
– Я не отдам тебе это кольцо. – Чиро спрятал руку в карман.
– Ты меня не любишь. – Встав на колени на кровати, она завернулась в простыню.
– Но куплю тебе другое.
– А я хочу это! Почему ты не хочешь отдать его мне?
– Оно принадлежало моей матери.
Феличита смягчилась. Чиро прежде не упоминал эту подробность.
– Она умерла?
– Я не знаю, – честно ответил Чиро.
– Ты не знаешь, где твоя мать?
– А где твоя? – парировал Чиро.
– На углу Шестой авеню, продает бананы.
Чиро нагнулся и поцеловал ее в шею.
– Я куплю тебе что-нибудь милое у Миньонз.
– Не хочу еще одну камею.
– А мне казалось, ты их любишь.
– Правильно. Но еще больше мне нравится то, что блестит.
– Пусть твой жених купит тебе блескучий камешек, – сказал Чиро.
– Я пока не собираюсь замуж.
– Родители сговорили тебя. – Чиро сунул ноги в ботинки. – Так что никуда не денешься.
– Я вовсе не всегда делаю то, что велят родители. В конце концов, ты же здесь… – Феличита выпрямилась, и простыня упала с нее.
Чиро любовался ее золотистой кожей, нежными изгибами, изящными линиями. Феличита напоминала статуи в церкви Сан-Никола. Он зарылся в густые мягкие волосы, пахнущие ванилью.
– Ты знаешь, что я заблудшая душа.
– Не говори так. – Феличита поцеловала его в щеку. – Я нашла тебя. Помнишь?
Феличита накинула халатик и проводила Чиро до двери квартиры. Из вазы на столе она взяла красный апельсин и вручила ему, целуя на прощание. Чиро выскользнул из дома, где жила Феличита, и направился к Малберри-стрит.
Шагая по улицам Маленькой Италии, он ел апельсин. Фрукт был сладким, сентябрьский воздух – прохладным, а небо – голубым. Времена года менялись, и точка зрения Чиро – тоже. Обычно Чиро лучше всего думалось как раз после занятий любовью, когда его охватывало чувство удовлетворения. Он думал о Феличите. Она добра к нему. Учит его английскому, потому что сама говорит на обоих языках. Штопает его одежду, пришивает пуговицы. Чиро казалось, что он влюблен в нее, но чувства не поглотили его полностью, и вовсе не потому, что она была обручена с другим. Чиро всегда считал, что истинная любовь сбивает с ног и властно влечет к берегу верности, подобно лодке, сделанной из лучшей древесины и покрытой лаком для защиты от стихий, но такого с ним пока не случалось.