– Моряк улыбнулся. – Я нанимаю команду.
– Вы говорите на итальянском? – воскликнул Чиро, у которого уже звенело в ушах от окружавшей его мешанины звуков. – На моем итальянском!
– А еще на французском, испанском, португальском и английском. И немного на арабском.
– А я только итальянский знаю, – посетовал Чиро. – Ну еще немного латынь, и только потому, что брат настоял, чтобы я ее выучил.
– Зачем ты едешь в Америку?
– Чтобы разбогатеть, – ответил Чиро. – А бывают другие причины?
– Si, si. В Америке очаровательные женщины. Любишь блондинок? Идешь по улице – повсюду сияют волосы, как золото из рога изобилия. Брюнетки? Их там как каштанов, они везде! Рыжие? Как яблоки на деревьях, бери хоть целый бушель! Они работают на фабриках и жуют резинку, выдувая пузыри.
– Пусть занимаются чем угодно, лишь бы со мной заговорили, – рассмеялся Чиро.
Очаровательная молодая женщина в абрикосовом платье и ботинках телячьей кожи цвета перванш прошествовала к каютам первого класса. Чиро и Массимо проводили ее взглядами.
– Надеюсь, это плавание продлится вечность, потому что на борту одни красавицы, – сказал Чиро.
Массимо рассмеялся:
– Короткая выйдет вечность. Мы прибудем через девять дней. Ты путешествуешь один?
– Да, синьор, – ответил Чиро.
– А работа тебе не нужна?
– Смотря какая, – ответил Чиро. – Какую должность вы мне можете предложить?
– Мне нужен еще один человек в кочегарку. Грести уголь.
– И сколько вы платите? – Чиро разглядывал кипевшую внизу суету, небрежно прищурившись, как его учил Игги. Никогда не показывай падроне, что тебе нужна работа.
– Я могу заплатить три американских доллара за девять рабочих дней.
– Три доллара?! – Чиро покачал головой. – Простите. Я не возьмусь.
– Почему же?
– За такую работу я хочу десять, – ответил Чиро. Он с отсутствующим видом разглядывал доки, хотя его сердце пустилось вскачь.
– Это безумие! – Массимо повысил голос на октаву.
Чиро понятия не имел, насколько тяжела работа в чреве корабля, он только знал, что силен и хорошо управляется с лопатой. Если он выкопал могилу в бедной деревушке за две лиры, то, без сомнения, доллар в день – справедливая плата за то, чтобы грести уголь на борту океанского лайнера. Так он логически обосновал свое требование, которого намеревался твердо держаться.
– Десять долларов, синьор Цито, – спокойно ответил Чиро.
– Ты не в себе. Восемь долларов, – парировал Массимо.
Чиро повернулся к нему:
– Думаю, нелегко будет найти здесь кого-то, кто способен кидать в топку уголь. Мы ведь уже отплываем. У вас нет времени на то, чтобы опустошить местную тюрьму или найти на улице парня с амбициями, который захочет ни с того ни с сего отправиться в Америку. Видел я французов. Не думаю, что среди них легко найти силача для такой работы. Они такие же тощие, как багеты, что втридорога продают здесь на пирсе. Да, вы в тупике. Как насчет такого – я соглашаюсь на восемь долларов и получаю назад деньги за билет?
– Ты рассчитываешь на двадцать восемь лир да еще и восемь долларов?
– Уверен, что остальная команда получает стол и кров бесплатно. Включая вас. – В ожидании ответа Чиро перегнулся через перила и принялся разглядывать причал.
Массимо вздохнул:
– В Америке ты не пропадешь, парень.
Массимо Цито велел бригадиру ввести Чиро в курс дела.