– Вы можете помочь нам попасть в «Милбэнк»?
– Конечно! Я поговорю с распорядительницей.
Девушки едва запомнили, как шли домой. Эмма заплатила им по доллару каждой вместо обещанных пятидесяти центов, – очевидно, деньги она без зазрения совести записала в кухонный гроссбух. Им заплатили больше из-за того, что они не разбили ни одной тарелки и справились с работой, не разозлив дворецкого. Девушки не могли поверить в неожиданную удачу.
Сильный запах пчелиного воска от только что потушенных свечей наполнял прихожую. Энца и Лаура вышли на улицу через черный ход, застегивая пальто и натягивая перчатки. Не обращая внимания на ноющие шею, плечи и ноги, они летели домой точно на крыльях.
В молчании проходя квартал за кварталом, они просто знали, что этим вечером что-то наконец сдвинулось. Работа на кухне оказалась поворотной точкой. Когда солнце не спеша взошло, девушки были согреты скорее мыслью о нем, чем его лучами. Воздух был стылым. Сосульки, поблескивавшие на деревьях, напоминали пальцы серебристых перчаток. Заледеневшие тротуары искрились, будто их присыпали алмазной пылью. Рыхлые грязно-серые сугробы в утренних лучах обрели благородный лавандовый оттенок.
– В «Автомат»? – спросила Лаура, когда они дошли до Тридцать восьмой улицы.
– Пирог? – предложила Энца.
– Сегодня утром – каждой по куску. Мы можем себе это позволить.
– И мы заслужили, – согласилась Энца.
Швейная игла
Un Ago da Cucire
Справа от входной лестницы высокие, от пола до потолка, торжественные окна обрамляли фестоны многослойного белого шелка, бледно-золотые жаккардовые портьеры были раздвинуты, и помещение заливал мягкий свет с тенистой улицы. У входа не было ни таблички, ни надписи, ни общественного почтового ящика – ничего, что наводило бы на мысль, что «Милбэнк-хаус» только кажется элегантным особняком, принадлежащим богатой семье.
Расположенный в самом центре района роскошных домов, выросшего между преуспевающей епископальной церковью на углу Пятой авеню с одной стороны и очаровательными зданиями Патчин-плейс за Шестой авеню – с другой, этот квартал был одновременно эксцентричным и респектабельным. Редкое сочетание для Нью-Йорка начала века.
«Милбэнк-хаус» состоял из двух соединенных между собой зданий, в которых было двадцать шесть спален, четырнадцать ванных, общественная библиотека, столовая, огромная подвальная кухня, оборудованная подъемником, и салон красоты. К дому прилегал сад. Особняк находился в собственности «Союза христианок», и за разумную плату тут предоставляли стол и кров молодым женщинам, оказавшимся в Нью-Йорке без семьи и связей.
Эмма Фогарти, как и обещала, заглянула к управляющей пансионом и расхвалила новых подруг, талантливых рукодельниц. Одна – иммигрантка из Италии, другая – решительная ирландка, и обе нуждаются в подходящем жилье и солидном адресе, чтобы реализовать свою мечту и стать высококлассными портнихами, обшивающими театры на Бродвее и высшее общество, от парка до Пятой авеню.
Завтрак и ужин были включены в еженедельную плату, а еще в пансионе был пресс для отжимания белья и в подвале – веревки для сушки. Но важнее всех этих примет комфортной жизни была компания молодых обитательниц, стремящихся достичь большего благодаря таланту и энергии. Наконец-то Лаура и Энца попали в среду, где разделяли их чувства и устремления.
Мисс Каролина де Курси, управлявшая пансионом, была изящной седовласой леди, элегантной и с великолепными манерами. Лаура Хири пришлась ей по сердцу с первого взгляда. Матушка де Курси была родом из того же ирландского графства, что и семья Хири.
Она провела девушек на четвертый этаж. В просторном холле вдоль стены выстроились шкафы с простыми медными ручками.