– Тебе понравилась наша пьеса? – с улыбкой спросила Рыжеволосая Женщина.
– Очень понравилась, – ответил я, почувствовав прилив смелости.
Даже теперь, много лет спустя, мне хочется ревниво спрятать ее имя от читателя. Но я должен честно рассказать историю. Мы представились, как герои американских фильмов.
– Джем.
– Гюльджихан.
– Ты очень хорошо играла, – сказал я. – Я внимательно на тебя смотрел.
Мне стоило немалых усилий называть ее на «ты», потому что она оказалась старше, чем выглядела издалека и чем я думал.
– Как идут дела с колодцем?
– Мне кажется, что вода не появится, – сказал я.
Мне хотелось сказать: «На самом деле я остаюсь в Онгёрене только для того, чтобы видеть тебя», но такие слова могли показаться ей наглыми.
– Вчера у нас в театре был твой мастер, – сказала Рыжеволосая Женщина.
– Кто?!
– Махмуд-уста. Он уверен, что найдет воду. Ему тоже очень понравился театр и наше представление. Мы продали ему билет.
– По правде, Махмуд-уста ни разу в жизни не был в театре, – ревниво сказал я. – Однажды я рассказал ему драму Софокла о Эдипе, он на меня рассердился.
– Это правда, греческие пьесы в Турции не любят.
Неужели Рыжеволосая Женщина хотела, чтобы я ревновал ее к Махмуду-усте?
– Он сердился, потому что в той пьесе сын женится на матери.
– А вот вчера он не сердился, когда в конце спектакля отец убивает сына, – сказала Рыжеволосая Женщина. – Наоборот, ему понравились старинные истории и легенды.
Интересно, встречались ли они с Махмудом-устой после представления? Я никак не мог поверить, что Махмуд-уста, после того как я уснул, ходил вечером в Онгёрен в театр, как солдат в увольнительную.
– Махмуд-уста на самом деле очень строгий, – сказал я. – Он только и думает о том, чтобы найти воду. Он и меня в театр не пускал. Если он узнает, что я сегодня вечером пришел сюда, то рассердится.
– Не волнуйся, я с ним поговорю, – сказала Рыжеволосая Женщина.
Я испытывал такую ревность, что некоторое время даже не мог говорить. Неужели Махмуд-уста и Рыжеволосая Женщина подружились?
– Твой мастер очень к тебе придирается? – спросила Рыжеволосая Женщина.
– На самом деле он относится ко мне как отец. Но он ожидает, что я буду выполнять каждый его приказ и во всем его слушаться.
– Слушайся его, конечно, – сказала Рыжеволосая Женщина, улыбнувшись. – Он же не насильно тебя держит в своих учениках… У твоей семьи совсем плохо с деньгами?
Неужели Махмуд-уста рассказывал Рыжеволосой Женщине, что я «маленький бей»? Неужели они разговаривали обо мне?
– Нас бросил отец, – признался я.
– Значит, тебя отец не воспитывал, – сказала Рыжеволосая Женщина. – Тогда найди себе другого отца. В этой стране у всех по нескольку отцов. Государство-отец, Аллах-отец, отец-командир, в мафии отец… Здесь никто без отца не живет.
Рыжеволосая Женщина казалась мне и красивой, и умной. Я сказал:
– Мой отец был марксистом. – (С чего я вдруг не сказал «он и сейчас марксист»?) – Его пытали на допросе. Когда я был маленьким, он много лет сидел в тюрьме.
– Как звали твоего отца?
– Акын Челик. Но наша аптека называлась не «Челик», а «Хайят».
Рыжеволосая Женщина погрузилась в раздумья. Она ушла в себя и долгое время молчала. Почему на нее так подействовало, что мой отец был марксистом? А возможно, я ошибался: она просто устала и задумалась.