Управляющий посмотрел на нас с восхищением.
– Во всей управе нужно забить окна, чтобы служащие не могли выбрасывать из них посетителей, – делает предложение со своего места секретарь градоначальника.
– Тогда они начнут их душить прямо в своих кабинетах, разделывать трупы и выносить из управы по частям после окончания работы, – заявил управляющий. – По своему опыту я знаю, если уж создан прецедент, то он обязательно будет повторяться, а потом войдёт в обыденную практику. Так уж устроен человек, стоит ему переступить определённую черту, то он уже катится по наклонной. Любой пример, если он находит отклик в душах других, заразителен.
– Но этого не было, – опять возразил Сергей Андреевич.
– Даже если это и случилось, вы же всё равно не сознаетесь, – настаивал управляющий на своём, – но сейчас это не главное. А главное то, чтобы в дальнейшем, когда это дело начнёт улаживаться, у вас не сдали нервы, и вы не признались в содеянном преступлении.
– Но я могу хоть чем поклясться, что ни я, ни мой товарищ, не выбрасывали посетителя из окна! – возбуждённо воскликнул Сергей Андреевич.
– Вот и прекрасно, – сказал управляющий. – Нам не нужны осложнения.
– Но как успокоить народ, который бурлит возмущением от якобы содеянного преступления? – спросил секретарь градоначальника. – И что я доложу шефу? Как замять это дело?
– Для начала нужно инициировать процесс, – предложил один из присутствующих, которого мы даже не знали имени, но знали, что он контролёр, как и сидячий рядом с ним чиновник.
Я внимательно рассмотрел их, и они показались мне похожими друг на друга, как братья близнецы. Оба они были высокими, худыми и подтянутыми с военной выправкой в белых рубашках, в чёрных костюмах и с черными галстуками.
– Какой процесс? – спросил управляющий.
– Процесс по расследованию этого инцидента, – ответил тот.
– Но инцидента, как такового, не было, – заметил управляющий.
– Не важно, – ответил тот, – дыма без огня не бывает.
– Я бы очень не хотел, чтобы это дело раздувалось и нами, – робко заметил управляющий.
– Такой порядок, – сказал второй контролёр, – если есть слух, но должно быть расследование. Вы что же, думаете, что у нас так всё просто? Мы всегда должны реагировать на просьбы и жалобы граждан. И если уж заварилось такое дело, что полгорода возмущено вашей работой, то необходимо обстоятельное расследование.
– Но я знаю этих работников давно, – подал свой голос с места начальник канцелярии, – за всю их службу на них не было ни одного нарекания.
– Эти двое моих служащих лучшие работники в нашем управлении, – подтвердил слова своего шефа начальник нашего отдела Воротников.
– Не важно, – ответил первый контролёр, – раз возникло это дело, нужно расследование.
– Может быть, не будем выносить мусор из избы, – опять робко попытался утихомирить контролёров управляющий, – от этого никому не будет пользы.
– Да что вы такое говорите?! Это – государство, или частная лавочка? – возмутился второй контролёр. – Мы добиваемся одного, чтобы произошло расследование по поводу случившего инцидента, и виновники его были строго наказаны. Не забывайте, что государственная машина карает и, прежде всего, тех, кто состоит в её рядах. Испорченные детали машины нужно срочно заменять, иначе машина не сможет функционировать эффективно.
– Но, по сути говоря, и дела-то никакого нет, – сказал управляющий. – Ведь они оба заявили, что не было никакого посетителя.
– А свидетели?! – строго повысил голос первый контролёр. – Вы хотите отмахнуться от свидетельских показаний? Если бы это было одно показание, а то их множество.
– А нельзя ли это отнести к явлению массовой галлюцинации? – высказал предположение управляющий.
– Вот для этого и нужно нам провести тщательное расследование, – в один голос заявили оба контролёра.
– Нам нужны очень быстрые действия, чтобы я уже сейчас мог доложить шефу, какие приняты меры, – вмешался в их препирательства секретарь градоначальника. – Если начнётся долгий процесс, которому не будет ни конца, ни края, то это только покачнёт репутацию нашей управы и ещё больше возбудит против нас народ в городе.
– Я абсолютно согласен с вами, – радостно воскликнул управляющий, неожиданно нашедший поддержку со стороны секретаря градоначальника.
Ему согласно кивнули начальник канцелярии и Воротников.
– Вы, конечно, можете, принять свои меры, – заявил присутствующим первый контролёр, – но мы этого дела так не оставим, и будем продолжать своё внутреннее расследование, чтобы поддержать в чистоте репутацию власти.
– Ради Бога, – оживился управляющий, – делайте своё дело, а мы будем делать своё. Но как нам уладить это дело сейчас?
По-видимому, этот вопрос относился к начальнику канцелярии и секретарю градоначальника.
Начальник канцелярии поморщил нос, почесал затылок и изрёк.
– Нам предстоит провести сокращение штатов. Я думаю, что сейчас настал именно тот случай, когда одного из этих работников нужно уволить.
– Прекрасное решение! – воскликнул управляющий. – И кого вы хотите уволить?
– Это уж пусть они выберут сами, – сказал начальник канцелярии и отвёл от нас взгляд.
Мы с Сергеем Андреевичем переглянулись.
– В таком случае, – заявил я, – увольняйте меня.
– Вы чувствуете за собой вину? – тут же уцепился за мои слова контролёр.
– Нет, – ответил я, – просто у Сергея Андреевича большое семейство, которое ему нужно содержать, а я одинок.
На этом и порешили.
Когда мы покинули комиссию и вернулись в наш кабинет, Сергей Андреевич крепко пожал мне руку.
– Вы поступили очень благородно, – горячо сказал он, – я буду вам признателен по гроб жизни.
– Не стоит благодарности, – ответил я, улыбнувшись, – я ещё утром утверждал, что буду уволен.
– Вы просто прорицатель, – изумился он.
Я опять вспомнил о хрустальном шаре, который предсказал мне ход событий этого дня.
К вечеру я подписал у всех обходной лист, сдал дела и получил расчёт. Собрав свои вещи из письменного стола, я крепко пожал руку Сергею Андреевичу и пожелал ему оставаться на работе, как можно дольше. По его виду я понял, что ему грустно расставаться со мной.
Выйдя из управы, я заскочил домой, чтобы переодеться и успеть на вечерний автобус. Хрустального шара надо мной уже не было. Я даже не заметил, когда он исчез. А может быть, ему просто надоело всё время оставаться на одном месте и наблюдать за тем, что у нас происходило.
Дома я наскоро перекусил и, прихватив дорожную сумку, отправился на автовокзал. Очередь из пяти-шести человек ждала мой номер автобуса. Среди них я увидел моего бывшего сослуживца и приятеля Молотилина. Он тоже был на пенсии, но ещё где-то работал, а по вечерам уезжал на дачу, чтобы утром вернуться прямо на работу. Молотилин любил одиночество, но при встрече со мной всегда не прочь был поболтать.
– С сегодняшнего дня я свободен, – объявил я ему, – могу делать всё, что захочу.
– Уволили? – спросил он меня сочувственно.
– Сократили, – уточнил я, улыбнувшись.
– Да, – сказал он, покачав головой, – нас гонят отовсюду. Мы стали им не нужны. Если бы ещё обеспечили нам достойную жизнь. А то наша пенсия – курам на смех.
Я согласился с ним.
– Что собираешься делать?
– Буду отдыхать, и вспоминать прошлое.
– Неплохое занятие, – заметил он, – я тоже часто вспоминаю прошлое. В нашем возрасте, наверное, все так делают. А вот то, что ты потерял работу – жаль. Деньги дают некоторую независимость.
– А я считаю, что деньги лишают человека независимости.
– И так можно сказать, – согласился он со мной.
Подошёл наш автобус. Мы сели в него, и он тут же отправился. Мы сидели с Молотилиным на последнем сидении. Автобус ехал полупустым, и мы могли свободно разговаривать.
– Жаль, что молодые нас гонят отовсюду, – сказал Молотилин.
Как видно, этот вопрос не давал ему покоя.
– Ну, и что? Я совсем не против этого, – возразил я ему. – Сейчас такое время. Мы рулили, сейчас пусть порулят молодые. Наше время прошло.