Эл-Ит смотрела на него снизу вверх отсутствующим взглядом. Бен Ата поразился. Она не плакала. Не царапалась. Не обзывала его по-всякому. Не проявила холодного беспощадного отвращения, которое он с ужасом замечал в некоторых своих жертвах. Вообще ничего. Ему пришло в голову, что женщину заинтересовало это совершенно неожиданное для нее происшествие.
— Ну, ты, — прорычал он сквозь зубы, — надо же, как мне тебя навязали!
И тут Бен Ата услышал неожиданный, но безошибочно узнаваемый звук — она смеялась. Эл-Ит села, свесив ноги через край тахты, потом вдруг маленько всплакнула, отчего ее плечи бесшумно затряслись, затем, так же внезапно, прекратила рыдать, пробралась к своей подушке и уселась на нее спиной к стене, уставясь на жениха.
Он отметил, что она его боится, но не так, как ему бы хотелось.
— Ну, — сказал Бен Ата, — вот так-то. — И неловко искоса взглянул на нее, как бы ожидая реакции.
— Ты всегда ведешь себя с женщинами именно так? — спросила Эл-Ит. — Или просто я тебе не понравилась?
Услышав эти слова, он взглянул на нее с мольбой, присел на пол возле кровати и начал молотить кулаками по постели.
И тут до нее дошло, что он просто мальчишка, не более того. Эл-Ит посмотрела на него материнским взглядом, у нее самой были сыновья-подростки, и в первый раз ее сердце смягчилось.
Глядя на него своими большими глазами, еще полными слез, она сказала:
— Знаешь, мне кажется, ты кое-чему мог бы поучиться у нас.
Бен Ата неопределенно покачал своей большой лохматой головой, как будто на сегодня уже услышал достаточно много нового для себя. Так он и сидел, в той же позе, наклонившись вперед, не глядя на нее, но ловил каждое ее слово.
— Во-первых, ты слышал когда-нибудь, что для зачатия можно заранее выбрать подходящий момент?
Бен Ата вздрогнул. Потому что Эл-Ит снова заговорила о детях. Он снова стукнул кулаком по постели.
— Ты разве не знаешь, что на характер ребенка может повлиять момент его зачатия?
Он отрицательно покачал головой и вздохнул.
— Если я забеременею сейчас, что вполне возможно, тогда этому ребенку впоследствии не за что будет нас поблагодарить.
Бен Ата внезапно бросился на постель и лежал ничком, раскинув руки.
И снова наступило долгое молчание. Только витавший вокруг слабый запах напоминал о происшедшем соитии, и Бен Ата позволил себе поднять глаза на женщину. Она сидела, прислонившись к стене, очень бледная, усталая, на лице возле губы темнел синяк, в том месте, которое он прижал большим пальцем.
Он тяжело вздохнул.
— Видимо, я и впрямь кое-чему мог бы научиться от тебя. — На этот раз его голос звучал отнюдь не инфантильно.
Она кивнула. Они смотрели друг на друга и видели, что каждый несчастен по-своему, но ни один не знал, чего следует ждать от партнера.
Эл-Ит первой поднялась, села возле Бен Ата на тахте и с двух сторон обхватила его толстую шею своими маленькими ручками, а он все так же лежал ничком, подложив кулак под подбородок.
Потом перевернулся на спину. Заставил себя взглянуть ей в лицо.
Все еще лежа на спине, взял ее за руки, она все так же спокойно сидела рядом. Попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали, слезы градом катились по лицу. Протестуя, Бен Ата притянул ее к себе. И сам удивился, почувствовав, что его глаза тоже увлажнились.
Он пытался успокоить эту странную женщину. Он чувствовал, как она своими маленькими ручками гладит его плечи, желая утешить и посочувствовать ему.
Так они и заснули вместе, утомленные этой первой встречей.
Таким было первое любовное соитие этой пары, которое дало толчок воображению жителей обоих государств.
***
Бен Ата проснулся, как всегда, в настороженном состоянии.